Терпение дьявола
Шрифт:
Хоть на створках не оказалось замочных скважин, а пробои для навесного замка пустовали, радоваться Сапсан не спешил. Тяжелую дверь могло не только перекосить – с другой стороны вполне мог оказаться засов. Тогда уж точно придется возвращаться и искать выход через фекалку. Он-то, конечно, рано или поздно найдется, но если Колода прав и отсюда действительно можно выйти почти к самому кладбищу, то будет весьма неприятно расставаться с заманчивой возможностью тихой сапой прошагать под землей несколько сотен метров с нормальным вооружением. Что ж, проверим. Вот только эту бандуру надо откатить.
Толкнув погрузчик плечом и почувствовав, что он слегка
– Помоги-ка.
Перекинув автомат за спину, старый зэк привалился рядом и, упершись в кузов, пропыхтел:
– На раз-два?
Сталкер кивнул и скомандовал:
– Раз. Два. Давай!
Натужно заскрипев давно не знавшими масла подшипниками, погрузчик подался назад, освобождая дорогу. Отдышавшись, Сапсан направил ствол «лерки» на дверь и кивнул.
– Дергай. Если крикну – сразу захлопывай.
Колода потянул дверь и, как только она начала с легким скрипом отворяться, тут же укрылся между ней и стеной, не забыв выставить перед собой дуло «Абакана». Соображает, старый воришка.
Не встретив преграды, луч фонарика ушел глубоко во мрак широкой галереи с невысоким сводчатым потолком. Ее грубо оштукатуренные стены в ржавых потеках и провисшие провода резко контрастировали с ровным бетонным полом, который, если не считать редких луж вяло колышущегося «ведьминого студня», можно было назвать весьма чистым.
Выждав несколько секунд и поняв, что из темноты открывшегося прохода ничего, кроме холода, не вырывается, Сапсан облегченно выдохнул. Теперь остается надеяться, что пресловутый запасной выход в больницу тоже открыт. И очень желательно, чтобы по дороге к нему никто не попался навстречу.
Пройдя через ворота и пропустив следом Колоду, Сапсан затворил их снова – теперь за тыл можно почти не волноваться. Уже вставляя в пазы тяжелый засов, который действительно оказался с наружной стороны, сталкер подумал, что с мертвецов следовало бы взять хоть один наладонник. Впрочем, пусть лежат. Если на кладбище все срастется так, как очень хочется, то наводку на это подземелье можно дать другим бродягам. Или «вольновцам» – тоже вроде неплохие ребята. А уж как они распорядятся полученными из найденных КПК сведениями – это их дело. Бывший сталкер-бродяга Сапсан в это время будет под пальмами отдыхать. Держа в одной руке бокальчик с чем-нибудь холодным и обнимая другой рукой бедра какой-нибудь горячей. Или не бедра. Или не рукой. Или не обнимая. В общем, разберемся. Если золото окажется на месте. Главное – не торопиться. Вынести его спокойно. Брусочек за брусочком…
О том, что вожделенных блестящих слитков может не быть, Сапсан предпочитал не думать. Точка невозврата пройдена еще на Пустых складах, и строить догадки уже поздно. Что будет – то будет. Сейчас впереди темнота – в прямом и переносном смысле. И выползти тебе из этой темноты надо живым, сталкер. Живыми – так правильнее. Да!
– Пойдем, старче, – сказал он, положив палец на спусковой крючок «лерки». – Последний рубеж остался.
– Крайний, – щелкнув предохранителем «Абакана», мрачным голосом ответил Колода. – К последнему мы с тобой завсегда успеем.
Подземелья Зоны – неисчерпаемая тема для сталкерских разговоров. Из бара в бар гуляют слухи о сети военных бункеров, секретных ракетных шахтах и скрытых глубоко под землей экспериментальных центрах, где безумные ученые проводили, а может быть, и до сих пор проводят свои ужасные опыты над природой.
Наверное, каждый второй новичок, наслушавшись этих
Но, набравшись опыта и привыкнув делить количество услышанного на количество алкогольных градусов в крови рассказчика, сталкер постепенно избавляется от бездумной непоседливости. Жажда славы первопроходца незаметно угасает, а потом и вовсе вымещается более насущными проблемами. Которых у любого бродяги предостаточно и без всяких подземелий.
Идя с Колодой по темному туннелю, Сапсан испытывал целую гамму противоречивых эмоций. Привычное чувство опасности смешивалось одновременно и с сочувствием к оставшимся в столовой покойникам, и с радостью за самого себя. Ведь именно благодаря не сумевшим уйти от кровоглота бедолагам удалось раздобыть столь необходимое для продолжения пути снаряжение.
Цинично ли радоваться возможности продлить собственную жизнь за счет чужой смерти? Наверное, очень удобно рассуждать об этом, погрузив пухлую жопку в мягкое кресло и томно смахивая несуществующую былинку с пошитого на заказ пиджака. Но когда неизвестность и страх сгущаются вокруг тебя настолько, что становятся едва ли не осязаемыми, философствовать о нравственности и общечеловеческих ценностях становится не просто затруднительно, а смертельно опасно. Знают ли об этом сладкоголосые моралисты? Если нет, то пусть их. Но знать и при этом продолжать настаивать на своих напыщенных идеалах, прекрасно понимая, что откажешься от них при первой же серьезной неприятности, – это ли не пресловутый цинизм, одна из ипостасей двуличия? То-то и оно, сталкер. То-то и оно.
Сапсан криво улыбнулся, вспомнив, как еще час назад оборвал рассуждения Колоды о смысле жизни. Вот ведь натура человеческая. Не хочешь – а думаешь всякое неуместное. Которое само в голову лезет, пока вокруг тишь да гладь… Что, кстати, весьма удивительно.
Нет, тишь да гладь – это, конечно, хорошо. И будет просто замечательно, если схватка с кровоглотом, из которой лишь чудом удалось выйти победителем, останется единственной передрягой, пережитой в здешних катакомбах. Однако что-то здесь не вяжется. Взять хотя бы лампочки в коридорах под фекалкой – не могли же они гореть без передышки несколько лет. Допустим, что их включил сам носитель щупалец – эти твари неплохо соображают. Но тогда откуда здесь вообще электричество? Не от самой ли ЧАЭС? Что там говорил Чиф про ретрансляцию Золотого шара? Ведь она должна как-то подпитываться… Впрочем, эти домыслы тоже из разряда неуместных. Потом, все потом.
Луч выхватил отворот направо, прегражденный закрытыми на засов тяжелыми воротами, аналогичными оставленным позади. Не увидев ни на воротах, ни рядом с ними никаких надписей, Сапсан предположил:
– На «Волхов», наверное. Значит, уже скоро поворот.
– Я помню, – ответил Колода. – Давай дальше.
Судя по срывающемуся шепоту, он начинал нервничать. Сапсан, которому тоже не терпелось выбраться из катакомб, хорошо понимал чувства старого вора. Еще бы не разнервничаться, в нескольких-то шагах от сокровищ. Но в ущерб безопасности нервничать нельзя.