Terra Insapiens. Дороги
Шрифт:
– Какая мудрая у тебя мама! Хорошо, я попробую.
В полдень на ярмарочной площади было многолюдно. В самом центре её два бродячих акробата ловко жонглировали яблоками, развлекая публику, в то время пока их собака с соломенной шляпой в зубах обходила народ, и кое-кто, посмеиваясь, бросал туда мелкую монету. Рядом какой-то нарядно разодетый и слегка запылённый испанец с аккуратной бородкой, сидя на высокой табуреточке, закинув ногу на ногу, играл на диковинной в этих краях мавританской гитаре, собирая в долгополую шляпу,
Артур и Шут бродили в толпе неспешно, наблюдая все доступные простому люду развлечения. Надоедали бесконечные попрошайки с протянутой рукой, от которых все отмахивались, как от назойливых мух. Где-то рядом заголосила баба, закричали «держи воришку» и босоногий пацан, нырнув в толпу, удирал от погони.
– Спрячь кольцо подальше, – озабоченно говорил Артуру Шут, – а лучше отдай мне. У меня потайной карман такой, что ни один вор не залезет.
Артур отдал ему кольцо с лёгким сердцем. Он доверился Шуту, потому что всегда нужен человек, которому можешь довериться.
Людской волной прибило их к лавкам торговцев чудесными средствами. Благовидный мужичок с залысиной протянул им что-то завёрнутое в грязную тряпочку и доверительно убедительно заявил:
– Только для вас! Мощи святого Григория Турского. Излечивают от подагры, ревматизма и грудной жабы. Всего пять денье, не упустите случай. Другие вам продадут подделку, а у меня честный товар – прямо из монастыря.
– Продаёшь святых в розницу и оптом? – прищурился на него Шут. – Что у тебя там? Вот ты ж нехристь! Хоть бы тряпочку почище нашёл. А то и прикасаться-то страшно.
– Тряпочку мы поменяем, – засуетился мужичок, – тряпочку мы найдём. Товар, главное, товар хороший. Куда же вы! – но людская волна уже потащила Шута с Артуром в сторону.
– Моча архангела Гавриила используется как приворотное средство, – сунула Шуту под нос соседняя торговка стеклянную банку с жёлтой жидкостью.
– Тьфу ты! – рассердился Шут – Что ты мне её под нос суёшь. Я уважаю архангела, но не его мочу… Надо выбираться отсюда, – повернулся он к Артуру. – Что-то нас не туда занесло.
Вынырнув из людского потока, они пошли по рядам, где продавалась разная хозяйственная утварь. Шут повертел в руках котелок, но забраковал его за вмятину на боку. Взял в руки решето и посмотрел на Артура.
– Как наполнить решето водой? – Шут хитро прищурился.
– Чтобы наполнить решето водой, надо бросить его в воду, – радостно вспомнил Артур.
– Соображаешь! – удивился Шут и положил решето обратно.
Они прошли дальше и остановились на рядах, где продавалась лошадиная сбруя. Шут долго и придирчиво рассматривал потник под седло, но тоже забраковал.
– Слишком жёсткий. Лошади хребет натрёт.
Наконец вышли на продовольственные ряды. Тут Шут купил десяток яиц и кусок сала. Опасаясь, что яйца в толпе разобьются, он бережно завернул их в дорожный плащ и положил в наплечную сумку.
– Что-то я притомился в толпе, пойдём на воздух, посидим, отдохнём, – потянул он Артура за собой.
Они вышли к домам на краю площади и уселись на перевёрнутые пустые бочки, наблюдая базарную суматоху.
– Хорошо бы купить запасные сапоги, – сказал Шут, – я там видел недорогие, но как вспомню, что таскать их с собой, так охота пропадает. Я люблю жить налегке. Подумал ещё – ведь дёшево продают, купи! Но терпеть не могу лишнее барахло. «Лишнее всегда дорого» – говорил Катон. Вот человек, на которого я бы хотел быть похожим.
Худой попрошайка стоял недалеко от них, вытянув руку, возле снующей толпы. Он смотрел в землю, точнее на ноги идущих мимо людей. Шут порылся в кармане, встал с бочки, подошёл к нему и стукнул попрошайку по плечу. Тот вздрогнул и поднял голову.
– Что загрустил, бедолага, никто не подаёт? Держи монету, специально для тебя приберёг, – он положил в ладонь нищему медный обол.
– Благодарствую, добрый человек, – поклонился нищий.
– Хочешь, научу тебя одной премудрости? – делился богатым жизненным опытом Шут. – Ты вот торчишь на одном месте, как рыбак с удочкой. Не клюёт, и все дела. А ты не поленись, пройдись по площади, как опытный рыбак, сети набрасывай, да пошире, да поглубже. Глядишь, к вечеру богачом станешь.
– Пробовал я, мил человек. Люди толкаются, сердятся – куда прёшь, и без тебя тесно! И дают-то скупо, отказывают чаще.
– А ты чего хотел?! Здесь богачей мало, народ всё бедный, каждый обол бережёт. Привыкай к отказам и брани. Знаешь, как греческий мудрец Диоген, он ведь тоже на жизнь протянутой рукой зарабатывал, приучал себя к отказам? – просил милостыню у статуй!
– Здесь это не пригодится, – рассмеялся Артур. – Тут в окрестностях ни одной статуи не найдёшь.
– Ну, у дерева можно попросить, – не смутился Шут. – С тем же успехом.
Отдохнув, они снова пошли через площадь. В самом центре её, где раньше потешали толпу акробаты, теперь сидела на бочке крупная, седая старуха, возле которой толпился любопытный народ. Артур с Шутом подошли поближе и поняли, что старуха гадает по руке. Она как раз держала за левую руку молоденькую крестьянку и водила своим заскорузлым ногтем по линиям её руки.
– Жизнь у тебя гладкая, ровная. Будет у тебя муж, и двух деток вижу – девочки у тебя будут.
– А сына не будет? – расстроилась крестьянка. – Хозяйство у нас большое, сыновья нужны.
– Не гневи Бога, – ворчала старуха. – Благодари за всё, что Он посылает тебе.
Дождавшись момента, Артур протянул ей правую руку. Она взяла её и сразу вздрогнула. Внимательно, цепким, пронзительным взглядом, посмотрела ему в глаза. Потом перевела взгляд на его ладонь. Длинным ногтем провела по ней и снова бросила взгляд прямо ему в глаза, словно прямо ему в душу.
– Ты не из этого мира. Что ты делаешь в нашем мире?
Артур онемел, пытался что-то сказать, но не мог. Старуха снова внимательно посмотрела на его ладонь.