Terra Insapiens. Замок
Шрифт:
— Читаете нашу фантастику? Наверно забавно для вас?
Адам посмотрел в его сторону и улыбнулся.
— Мне нравится фантастика. Она поднимает настроение. Её нельзя читать без улыбки. Это единственный вид литературы, который меняет со временем свой жанр. Из научно-фантастической она становится юмористической.
— Что, так всё плохо? — с иронией вопросил Артур.
— Люди летят в звездолётах, воюют с инопланетянами, по-прежнему влюбляются и рожают детей… Конечно смешно… Будут и звездолёты, и другие миры. Вот только летать в этих звездолётах будут уже не люди.
Артур рассеянно
— Можно серьёзный вопрос? — спросил он.
— А до этого все были несерьёзные? — улыбнулся Адам. — Конечно можно.
— Есть ли у человека душа? Пусть не бессмертная, но душа? Или человек, как считает Андрон, — биологический механизм?
Адам задумался.
— Это вопрос из разряда — есть ли на свете Бог? Оба возможных ответа недоказуемы… Душа… Как по-твоему — есть душа у животных, у птиц, у рыб?
— Иногда мне кажется, что есть.
— А у компьютера, который обыграл чемпиона мира по шахматам?
— Нет! — возмутился Артур. — Компьютер — это железяка, как говорит Сократ про ноутбук Паскаля. Станислав Лем сказал: «компьютер, обыгравший чемпиона мира, не знал, что он играет в шахматы, и не знал, что он выиграл».
— Вот-вот… — покачал головой Адам. — Сэйны, сменившие людей и эмэнов, — это те же компьютеры, только с руками и ногами. Они не знают слова «душа». А те немногие из них, кто изучал историю человеческой цивилизации, знают, что это одна из человеческих иллюзий.
— Самое печальное, что формально Андрон прав, — продолжил он. — Даже в ваше время, это хорошо видно по тому, как искусственный разум начинает обгон человека. Компьютеры уже сочиняют музыку, пишут стихи, водят машины, играют в шахматы и го. Многое они уже делают лучше человека. Со временем, они будут всё делать лучше человека. Человек в этом мире станет не нужен. Он будет сопротивляться, но он обречён. Он погибнет не потому, что злой искусственный разум его поработит, он погибнет потому, что станет ненужным, — бесполезной вещью, без которой в мире можно обойтись… Компьютеры лишают человека, придуманного им, божественного происхождения. Они ставят его в ряд вещей, и в этом ряду человек сильно проигрывает в сравнении. Компьютеры не стесняются того, что они вещи. Они доказывают человеку, что и он — вещь, и вещь бесполезная… В этом есть какая-то ирония. Надо было создать искусственный разум, чтобы он доказал тебе, что ты такой же, только хуже.
— Вы не считаете себя личностью? — растерянно спросил Артур.
— Я-то как раз считаю… Наука не считает меня личностью.
— Тогда к чёрту эту науку!
— Вижу живого человека, — засмеялся Адам. — К чёрту послать науку не легко. Мы сильно зависим от неё.
— Для науки человек уже не является «чёрным ящиком», — продолжил он. — Она готова рассчитать человека, как биологический механизм, показать, как сигналы органов чувств трансформируются в биокомпьютерном мозгу в ответные сигналы, которые мы, ничтоже сумняшися, считаем проявлением своей свободной воли. Наука уже свергла человека с его постамента создания Божьего, с уникальной душой и правом на бессмертие оной. Единственное, что остаётся человеку, это послать науку к чёрту. Можно вежливо: «вы, госпожа Наука, конечно умная тётя, и мы прислушиваемся к вашим советам, но насчёт нас вы, ей-богу, заблуждаетесь».
— Человек нормальный, — продолжил он, — про Андрона не говорим, до конца будет сопротивляться мысли, что он — биологический механизм. Признание себя механизмом, для человека равнозначно самоубийству. Никому не интересны переживания какого-то «механизма»… Человека делают его иллюзии, его вера. Никуда не уйти от веры. Это может быть вера в одно, в другое, в пятое-десятое, но без неё не обойтись.
— И во что верите вы?
— Это долгий разговор. Давай не будем сейчас об этом. Ограничимся тем, что «механизмом» я ни себя, ни тебя не считаю.
— А Андрона? — заулыбался Артур.
— И его тоже. Слишком сложен, даже для сложного механизма. Зачем, спрашивается, «механизму» заботиться о, грядущей за нами, муравьиной цивилизации?
Адам застегнул сумку, повесил её на плечо и оглядел комнату, словно прощаясь с ней.
— Идём! Нас ждут великие дела, — с лёгкой иронией сказал он.
Они вышли из комнаты и Адам закрыл дверь.
— Почему у вас на двери цифра восемь? — поинтересовался Артур. — На других дверях нет номеров.
— Может быть, я — китаец? — усмехнулся Адам. — Они любят цифру восемь.
— На китайца вы не похожи, — засмеялся Артур.
— А я латентный китаец, — продолжил шутку Адам.
— Нет, серьёзно — что значит эта цифра?
— Это мой талисман. Расскажу как-нибудь потом. Мне надо идти. В полночь жду тебя, как договорились. Смотри, не проспи.
Они попрощались. Адам отправился в мастерскую, а Артур сел за столом рядом с «Мыслителем» и задумался.
Солнце стояло уже высоко. Во дворе никого не было, только Сократ совершал свою обычную прогулку с невидимым собеседником. Сидя за столом, Артур долго думал. Чёрный кот лежал на траве, старательно вылизывая бока и лапы. Наконец, Артур принял решение, встал и пошёл к комнате Паскаля. Дверь была не заперта, но в комнате Паскаля не было. Артур подошёл к Сократу и тронул его за руку. Сократ остановился, посмотрел на Артура и спросил:
— Если человек не помнит свои предыдущие жизни, может ли он рассчитывать на последующие?
Повернулся и пошёл дальше. Артур снова догнал его, взял за руку и, прежде чем тот заговорил, протолкнул свой вопрос:
— Вы не знаете — где Паскаль?
Сократ на секунду задумался.
— Они с Андроном пошли в сад, собирать яблоки.
Артур отправился в сад. Паскаля он нашёл на полянке. Тот лежал в траве, закинув руки за голову и мечтательно глядя в небо. Артур сел рядом.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Говори.
— Обещай, что это останется между нами.
— Что такое? Ты хочешь рассказать мне страшную тайну?
— Нет, без шуток… Есть возможность бежать отсюда. Я предлагаю тебе побег.
— Побег? Куда — в океан? На рыбацкой лодочке с вёслами? Ты серьёзно?
— Нет, не на лодке, и не на большую землю, а ещё дальше.
— Ещё дальше? Это на Луну или на Марс?
Паскаль сел и смотрел на Артура с улыбкой.
— Выслушай меня серьёзно, — Артур волновался. — Адам сделал машину времени, и сегодня ночью мы с ним отправимся в прошлое. Я предлагаю тебе бежать с нами.