ТЕРРА против Империи

Мэддок Ларри

– Уж, по крайней мере, ты мог бы вести себя, как муж, — кокетливо надулась шпионка.

И Форчун как настоящий профессиональный герой смог на время отрешиться от переживаний, связанных с Луизой, и воспользовался предложением Софонисбы. Оба получили удовольствие, и при этом ни линия истории Земли, ни задание по ее исправлению не были нарушены.

Когда они достигли лагеря Сципиона, то Форчун с Софонисбой в первую очередь направились к человеку в клетке. Для настоящего Масиниссы это было бы сладким моментом торжества, поэтому Форчун постарался похвастаться

перед стариком своей добычей.

– Это она во всем виновата! — жаловался Сифакс, указывая трясущимся пальцем сквозь прутья. — Она обманула меня. Она вовлекла меня в это предательство. Карфагенянка задурманила мне разум и заставила отвернуться от Рима. Она во всем виновата. Она испортит Масиниссу, как испортила меня!

Позднее разные историки будут спорить об этой проблеме. Некоторые будут настаивать, что старый царь сказал совсем не это, и причины, по которым он внезапно перешел к карфагенянам, были глубже, нежели романтическое увлечение. Но факт остается фактом, свидетелей этой сцены было предостаточно, и историк Тит Ливии зафиксировал именно эти слова. Сифакс же сказал это по очень простой, чисто человеческой причине: он был ревнив и ужасно раздражен, видя на своем месте, рядом со своей женщиной, более молодого мужчину, и надеялся уколоть соперника. Все это позволило временно отсутствующему сейчас Масиниссе прожить великую жизнь и войти в историю как двукратный сокрушитель могучего Карфагена.

А Ганнибал Форчун в роли Масиниссы имел очень важную историческую беседу.

Сципион, хотя и был на пять лет моложе Масиниссы, держался с нумидийцем покровительственно, как старший брат. Этот стиль был вполне в духе Рима, становившегося великой державой.

– Я полагаю, Масинисса, что ты увидел во мне какие-то хорошие качества, еще когда мы подру жились в Иберии, — сказал римлянин. — Я тоже увидел в тебе много хорошего. И вот наша дружба дает свои плоды.

Выдержав драматическую паузу, Форчун кивнул, но не стал прерывать его.

– Но лично я среди всех своих достоинств — главным считаю способность контролировать соб ственные эмоции.

– Понял твой намек. Ты хочешь, чтобы я из бавился от нее, — сказал Форчун.

– Я не могу заставить тебя покинуть ее, — мяг ко сказал римлянин. — Это должно быть только тво им решением.

Фальшивый нумидиец прищурился, явно не обрадованный перспективой упустить из рук свою добычу.

– Когда ты станешь царем Нумидии… — Сципион не закончил фразу, ожидая реакции Масиниссы на это соблазнительное предложение. Форчун изобразил на своем лице радость, как и должен был поступить настоящий Масинисса. А для Рима союз с Масиниссой гарантировал победу над Ганнибалом Одноглазым.

– Когда? — резко спросил Форчун.

– Все зависит от…

– От чего? — От того, как ты поступишь с Софонисбой, — сказал Сципион.

– Я подумаю над этим.

Сципион отечески улыбнулся.

– Я ожидаю ответа завтра утром. А пока нас лаждайся жизнью.

Беседа была окончена. Форчун вернулся в свой шатер, где с облегчением расстался со своей протоплазматической маской. Аррик

превратился в обезьянку и уселся на край кушетки, пока Форчун переодевался в костюм Себастоса. В его складках он спрятал кое-что из найденного на украденном скиммере.

Он уже сделал все, что мог, направив войну Сципиона в исторически правильное русло. Пора было возвращаться к собственной войне против Грегора Малика. Сифакс был для Сципиона хорошим трофеем для демонстрации народу по возвращении. Ганнибал Форчун не видел причин, почему бы ему не забрать такой же трофей на ТЕРРУ.

Софонисба вполне подойдет.

В виде Себастоса он подошел к хорошо охраняемому шатру, который она делила со своим пленителем.

– У меня послание к пленнице от Мисиниссы, — сказал он охранникам.

Они пропустили его внутрь.

– Любопытно, что же ты с ним сделала? — сказал ей Форчун.

– Кого ты имеешь в виду?

– Сифакса. Когда-то он был опасным воином. Пару лет назад он был верным союзником Рима.

Софонисба засмеялась:

– Мужчинами на этой планете изумительно легко управлять — если знать, на что давить.

– По земным стандартам, Сифакс — уже старик.

Она подняла идеальную бровь.

– Он ничем не отличается от мужчины любого другого возраста. Они все любят, когда им говорят, какие они крутые любовники.

Форчун внимательно посмотрел на соблазнительную Софонисбу и вдруг вспомнил Луизу, вспомнил чудесное время, проведенное ими в отпуске. Его сердце мучительно заныло.

– У меня больше нет на тебя времени, — сказал ей Форчун. — Возьми это.

Софонисба с опаской поглядела на капсулу у него на ладони.

– Ты собираешься отравить меня?

Я отключу тебя, замедлю твой метаболизм для симуляции смерти.

– Как у настоящего Масиниссы?

Он утвердительно кивнул.

– А ты включишь меня потом?

– Кто-нибудь включит, раньше или позже, — пообещал он.

– Хорошо. Давай пилюлю.

Софонисба проглотила то, что ей дал агент, грациозно легла на кушетку и через несколько минут ее было не отличить от трупа. Ганнибал Форчун посмотрел на нее и вздохнул, потом вышел из шатра.

– Вот это номер, — сказал он двум легионерам, охранявшим вход. — Что же вы прозевали? Софонисба умерла.

Он поспешил в командный шатер нумидийцев, где Аррик снова принял вид маски. Теперь Масинисса, поспешил в шатер своей пленной невесты, шокированный неожиданной новостью о смерти.

Менее чем через час он объяснял Сципиону, что случилось:

– Я поклялся ей — что бы ни случилось, я не дам ее живой в руки Рима. По моей просьбе Себастос дал ей яд. Она приняла его добровольно и оставила предсмертную записку.

Он аккуратно расправил ее и прочитал вслух:

– «Я принимаю этот свадебный подарок, раз мой муж не может предложить мне ничего лучше. Жаль, что для меня невозможен другой выход из этого положения. Софонисба».

Сципион кивнул и не стал возражать, когда Масинисса предложил похоронить ее по карфагенским обычаям.