ТЕРРА против Империи
Шрифт:
В этот самый момент два симбионта, Уэбли и Ронел, предприняли нечто предопределившее исход битвы при Заме. В облике птиц они уселись на плечи Ганнибалу Одноглазому. Прежде чем он мог понять, что происходит, оба телепата внушили ему задержать ветеранов. Это продолжалось до тех пор, пока Сципион не отдал приказа перестроить ряды легионеров и ввести в бой последние резервы. Позднее историки будут предлагать самые разнообразные объяснения этой фатальной нерешительности со стороны Ганнибала. Многие посчитали этих птиц добрым знамением богов, хотя оно оказалось как раз недобрым. Сам Ганнибал начисто потерял память в этот момент и очень
Когда же наконец перегруппировавшиеся римские пехотинцы вместе с остатками кавалерии сошлись в смертельной схватке с ветеранами Ганнибала, превосходившими числом противника, в тыл карфагенянам ударила вернувшаяся нумидийская конница Масиниссы. Началась кровавая мясорубка. Ганнибал отдал приказ „сынам Сифакса“ атаковать своих родственников нумидийцев, но „сынов“ гонцы полководца не могли найти…
Ганнибалу Одноглазому стало ясно, что удача в этой битве отвернулась от него».
Форчун удивлялся — отчего имперцы ничем не проявляют себя, несмотря на то, что он открыто пользуется их скиммером последние несколько дней. Неужели они исчезли? Но как, если им теперь очень затруднительно найти собственный орбитальный корабль. Он даже чувствовал себя слегка обиженным оттого, что главные враги забыли о нем. И тут вдруг обычная темнокрылая птица вроде орла пролетела мимо его иллюминаторов и остановилась в воздухе. А потом превратилась в желтое колесо с четырьмя спицами.
Уэбли? Уэбли! Фантастический неуничтожимый симбионт вернулся с того света!
Форчун торопливо распахнул входной люк.
Влетев в кабину, симбионт сразу создал голосовой аппарат и сказал:
– Привет, старина. Угон чужих средств транспор та в условиях военного времени, считается не прес туплением, а законной реквизицией. Или я не прав?
– Уэб? Мне это снится? Ты действительно на рушил правило двойного присутствия или Аррик солгал мне?
– Не лгал. Липниг говорит, что у меня иммунитет к этому, как и у всех торгов. Никто этого до сих пор не знал.
– Это фантастика! Это открывает такую массу возможностей.
– Не знаю, не знаю. Это случилось однажды.
– Еще раз пробовать не хотелось бы. Да к тому же, возможно, нарушения правила и не было.
– Как это не было?
– Потом расскажу. Сейчас главная проблема — «сыны Сифакса», последний резерв карфагенского Ганнибала.
Форчун кивнул. Радость неожиданной встречи была велика. Но дело оставалось еще не законченным.
– Ах, эти. А где они?
– Приближаются к Заме с востока. Их три тысячи. Сегодня не только карфагеняне, но и Масинисса может получить удар в спину. Я полетел бы с тобой, но я нужен здесь.
Форчун поднял брови. — Да?
– Таузиг дал мне парочку помощников. Мы тут мешаем Ганнибалу, связь ему путаем, ну и так далее.
Агент кивнул.
– Только постарайся, чтобы все было по истории. Ганнибал должен вернуться в Карфаген целым и невредимым.
– Конечно, — согласился Уэбли. — Мы снова вместе, да?
К середине дня битва была закончена. Двадцать тысяч карфагенских трупов устилали поле, пятнадцать тысяч были взяты в плен, а остальные воины Ганнибала Одноглазого с позором бежали. Сам Ганнибал сумел спастись с небольшой группой приближенных за стенами Карфагена, удивляясь, что же задержало три тысячи «сынов Сифакса». Историческая достоверность была восстановлена. Карфаген проиграл
И никто не видел второго скиммера Империи, спустившегося с неба, и его залпа из всех орудий. Второе ярко-оранжевое солнце, вспыхнувшее средь бела дня до смерти перепугало «сынов Сифакса», и они рассеялись по пустыне, забыв обо всех битвах.
А Форчун, почуявший опасность в последний момент, успел катапультироваться.
Оглушенный падением, Форчун лежал, раскинувшись, в расселине скалы почти минуту, прежде чем пришел в себя. Покидая скиммер, он успел прихватить с собой ультразвуковое ружье. Имперцы, без сомнения, заметили его катапультирование и приземлились неподалеку. Как только они обнаружат его, ему конец.
Он приподнялся и выглянул из-за камня. Тут же скала над его головой рассыпалась от мощного взрыва. Агента осыпало каменным крошевом.
У Форчуна оставался крошечный шанс на спасение, и он намеревался использовать его. Он чувствовал себя хорошо, был спокоен оттого, что выполнил долг специального агента. Империи было уже не спасти Карфаген; победа при Заме была за Сципионом. Линия времени была восстановлена, Средиземное море превращалось в Римское озеро. История Земли в очередной раз поддерживала реальность его собственного базового времени. Форчу-ну уже казалось не важно, выживет он или умрет. В последнем случае он, по крайней мере, хотел бы забрать с собой одного или двух своих противников.
Быстро перекатившись на другую позицию, он прицелился и выстрелил. Трава под имперским скиммером вспыхнула. Форчун успел поменять место до того, как оттуда ударил лазерный луч в ответ.
Против их пушки его ультразвуковое ружье казалось не опаснее пращи. Воспоминание о Давиде и Голиафе не сильно обрадовало его.
В этот момент агент услышал знакомый хлопок материализующейся машины времени ТЕРРЫ и увидел ее в тридцати футах от себя. Тонкий фиолетовый луч протянулся оттуда к имперскому скиммеру, и он с шумом упал на землю. Люк корабля ТЕРРЫ открылся и оттуда вышла девушка. Он бросил быстрый взгляд на вершину скалы. Вражеский корабль рухнул на нос; песок под его успевшей выстрелить пушкой превратился в стекло. Лазерный луч еще раз прошелся по скиммеру, вызвав серию небольших взрывов энергетических узлов. И тем не менее входной люк скиммера начал открываться. Что же у них за броня?
– Скорее, Дрейн! — закричала девушка.
В тени люка возникло какое-то движение. Форчун закрыл отверстие звуковой смертью.
Луиза взяла ручной лазер и снова выстрелила. Тот, кто пытался вылезти оттуда, без сомнения, был мертв. Но там остался кто-то еще. Ответный луч вырвался прямо через только что проделанное отверстие. Луиза едва успела пригнуться, упасть за камень и выстрелить вдвое более мощным лучом.
Совместными усилиями Форчун и Луиза подавили и эту точку сопротивления. Прошла почти минута. В тишине раздавался лишь треск горящего имперского аппарата. Форчун убедился, что у него уже почти кончился заряд ультразвукового ружья. Он хотел было крикнуть своей боевой подруге, что, наверное, все кончено. Но Луиза не поверила коварным имперцам. На всякий случай она снова включила лазер и за несколько секунд превратила вражеский аппарат в месиво металла и пластика, в котором уже не могло ничего остаться живого, даже бактерий.