Терра. Легенды и были. Книга 3. Я сердце потерял среди пути
Шрифт:
– Закрой глаза, – тихо сказал сарацин, и Нао почему-то послушался. Араб крепко взял за голень и сильно дернул. От резкой боли Нао снова лишился сознания.
Очнулся он от осторожных прикосновений к больной стопе и к раненой руке. Приоткрыв глаза, он увидел, что в акведуке их уже было трое. Колено было плотно забинтовано, араб принёс смоченную дождевой водой тряпку с улицы, начал бинтовать стопу, нанося какую-то мазь.
– Встань, –
– Теперь снова ложись, – эти слова прозвучали по-гречески. Нао снова подчинился. Второй мужчина осмотрел рану на руке, поцокал языком и забормотал на греческом, который Нао знал гораздо лучше:
– Так, перетянуть, чтобы кровь не уходила, а чтобы быстрее заживало, сделаем вот так…
Он достал склянку с зеленоватой жидкостью, намочил в ней ветошь и прижал к руке. Рана защипала, но по сравнению с предыдущими испытаниями это было ерундой. Грек стал плотно бинтовать руку. Араб с любопытством наблюдал за его манипуляциями.
– Что это? – спросил он.
– Отвар листьев лопуха в молоке.
– А я просто кладу разрезанный лист алоэ или свежесрезанную кору ясеня.
Увидев, что Нао очнулся и переводит взгляд с одного на другого, грек представился:
– Понтус, – и почтительно наклонил голову.
– Абдела, – сказал араб и сложил руки на груди.
– Я – Никколо из Салерно, – прохрипел Нао, подчеркнув своё место обитания.
– Больному нужно подкрепиться, – сказал грек, доставая сыр и бутыль вина. Араб вытащил большую лепёшку и разломил её пополам и ещё раз пополам. Дождь превратился в настоящий ливень, раздался удар грома. Но под аркой акведука было сухо и довольно тепло.
– А кому четвёртый кусок? – спросил грек, жуя лепёшку с сыром.
– Удивительно как мы оказались тут втроём в такую погоду, – пробормотал Нао, бросая в рот несколько крошек.
И тут все разом повернулись к входу в акведук, потому что там в сумраке появилась чья-то фигура. Ещё один человек, тоже в поисках укрытия от грозы, вошёл и замер, явно не ожидая встретить столь тёплую компанию. Но он быстро сориентировался:
– Я Хелинус, врач из Афраголы. Направляюсь в Салерно с рекомендациями, – поклонился он компании.
Он смешно выговаривал «Салегно», «Афгагола».
– Кость цела, но рана требует обработки. Голова не кружится?
Нао отрицательно покрутил головой и тут же понял, что голова кружится. Ему стало нехорошо, и он откинулся навзничь и закрыл глаза. Тем временем врач-еврей хмыкнул и приступил к работе – ножом обрезал волосы вокруг раны, обмыл её дождевой водой и смазал какой-то жидкостью с резким запахом. Обмотал голову повязкой. Потом разжег небольшой костёр из сухих веток, которые нашлись в акведуке, добавил в дождевую воду какое-то снадобье и разогрел на огне. Протянул Нао.
– На, выпей.
После нескольких обжигающих глотков тело наполнила теплота и сонливость. Нао снова впал в забытье.
* * *
Когда он проснулся, на улице уже рассвело. Под сводом акведука догорал костёр, вокруг которого сидели три медика – араб, грек и еврей. На смеси разных языков они ожесточённо спорили на медицинские темы. Нао поднялся. Боль заметно утихла. Он подошёл к костру.
– Синьоры! Первый семинар ученого совета медицинской школы Салерно объявляю закрытым. Идёмте в город, я представлю вас князю.
Глава 8
Работы прибавилось – занятия с Гайтой, обустройство медицинской школы, поиск новых рецептов. По вечерам Нао возился с древними мнемобанками, но ничего не получалось. Он даже сплавал к космолёту, чтобы приборами проверить трансформатор и переходник. Не помогло. Мнемобанки оставались мёртвыми, а история семи сивилл – неразгаданной.
Слова умиравшей старухи «роди ему первого потомка нашего рода на Терре» глубоко врезались в память Нао, но он никогда не обсуждал этого с Никой. Она хотела детей, Нао слышал это в отголосках её мыслей, однако он твёрдо решил сначала разгадать тайну рождения жены.
* * *
Шли месяцы, годы. Нао продолжал вести им счёт «по эре Ли». Как-то, в 51-м году по этому летоисчислению, князь вызвал Нао в свой замок.
Конец ознакомительного фрагмента.