Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография

Уилкинс Роб

Зато там случилась встреча с Дэйвом Басби. Дэйв – удивительно высокий, худой, с темными кудрями – приехал из Уокингема на «Ламбретте», продрогнув до костей на ледяном мартовском ветру, в шлеме, защитных очках, сером пиджаке и плаще из ганнекса – таком, какие вечно будут ассоциироваться с Гарольдом Уилсоном. А еще, как Гарольд Уилсон, Дэйв курил трубку. Но, в отличие от Уилсона, ему было семнадцать и предстояло на всю жизнь стать близким другом Терри².

Эти двое быстро прикипели друг к другу – наверное, уже в первый вечер, на затянувшемся мероприятии-знакомстве, когда любой из длинного списка участников мог встать и сказать пару слов о себе, пока организатор услужливо показывал залу таблички

«ТИШИНА» и «АПЛОДИСМЕНТЫ». У Дэйва и Терри явно было много общего. Исключая, пожалуй, рост. Да и возраст, если учесть, что Дэйв был на два года старше Терри в тот период их жизни, когда подобный разрыв казался непреодолимым. Но в данном случае это не имело значения, благодаря всему тому, что их объединяло, и среди прочего – схожему опыту жизни провинциального любителя фантастики. Дэйв тоже оптимистично вертел книжные стойки в магазинчиках маленьких городов в безнадежной охоте за фантастическими сокровищами среди романтики и безвкусных криминальных романов. Дэйву тоже была знакома интеллектуальная неловкость ситуаций, когда ты прилюдно называешь себя ценителем фантастики, но встречаешь не теплый прием, а ужас или, того хуже, – сочувствие.

И Дэйв тоже писал. Через месяц после выхода «Предприятия Аида» в Science Fantasy рассказ Басби «Без концовки» (No Ending) нашел дом в другом издании Джона Карнелла – New Worlds (сентябрь 1963). Так и встретились два необычайно молодых издающихся писателя, которые искали родственные души и нашли их друг в друге.

Но не факт, что в остальных участниках конвента. И это тоже объединяло Терри и Дэйва: некое ироничное отстранение, державшее их, несмотря на всю искреннюю страсть к фантастике, на окраине происходящего, откуда можно было наблюдать со слегка выгнутой бровью и неиссякаемыми запасами подросткового цинизма. А поводов для него в Питерборо, к их общей радости, имелось в достатке: они косо смотрели на окружавшую их безвкусицу, отмечали излишнюю серьезность и помпезность и недвусмысленно показывали остальным, что они свои, но не совсем.

В 1957 году великого Дж. Г. Балларда уговорили приехать на фантастический конвент – 15-й Ворлдкон в отеле «Кингс Корт» в Лондоне. После этого он зарекся посещать конвенты. «Возможно, его оттолкнула местная тусовочность, – писал в биографии Балларда Джон Бакстер, – когда зубры вроде Джона Уиндема, Сэма Юда, Тедда Табба и даже непьющего Артура К. Кларка собирались в баре и говорили о чем угодно, кроме фантастики. И вряд ли его могли привести в восторг фэны в безумных костюмах и кепках с пропеллерами, размахивающие водяными пистолетами в виде бластеров»³.

Так или иначе Баллард уехал после первого же вечера и позже заявлял, что конвент на год отбил ему охоту писать.

«Нам был близок взгляд Балларда, – говорит Дэйв. – Мы посмеивались, но не одобряли».

Так, например, в вечер субботы прошел традиционный конкурс с призами за лучший костюм. Кто-то переоделся космической ракетой, кто-то – медсестрой, но награда за «самый аутентичный фантастический костюм» отошла Иэну и Бетти Питерсам из Лондона за костюмы Фафхрда и Серого Мышелова из рассказов Фрица Лейбера. Терри и Дэйву и в голову не пришло разодеться; зато им пришло в голову похолодеть от одной мысли об этом. По мнению Дэйва, из-за того же высокомерия они пропустили вечерний концерт скиффл-группы The Bellyflops (вокал и губная гармошка – Майкл Муркок).

«Будущие писатели, – говорит Дэйв, – такие, как я, Терри, Крис Прист и остальные, хотели только бесконечно говорить о литературе, НФ, науке, обществе, будущем мира…»

Этого в те выходные тоже хватало – где-то между скиффлом, костюмами и блужданием по коридорам. Брайан Олдисс, к сожалению для Терри, не присутствовал – уехал по делам в Югославию. Но зато состоялась дискуссия «Нужна ли фэндому научная фантастика?». Выступил Э. К. «Тед» Табб, которого рекламировала и прославляла внушительная композиция из папье-маше в вестибюле, – он читал свои тексты и отвечал на вопросы. Из Сиэтла прилетел Уолли Уэбер. Американские супруги-писатели Эдмонд Гамильтон и Ли Брэкетт обсудили достоинства и недостатки жизни американсих супругов-писателей⁴. В воскресенье прошло мероприятие, посвященное Nova Publications, Джону Карнеллу и его поддержке молодых авторов, которую Терри и Дэйв испытали на себе.

А еще – и это, пожалуй, самое ценное, – были разговоры между мероприятиями. Арчи Мерсер, присутствующий в фантастическом фэндоме с пятидесятых, поймал Терри, чтобы поговорить о «Предприятии Аида». Он заявил, что, судя по рассказу, тот фанат Оливера Андерсона, и Терри это подтвердил. А затем Мерсер и Терри на глазах Дэйва Басби погрузились в страстное обсуждение книги, о которой Дэйв никогда не слышал, – «Властелина колец». («Она уже явно вошла в ДНК Терри, – говорит Дэйв, так и не проникшийся Толкином, – и осталась там навсегда»).

«Сейчас это звучит театрально, – рассказывает Дэйв, – но у нас было ощущение, что мы особенные. Мы на связи с будущим, владеем каким-то тайным знанием. Интернет, пандемии, изменения климата, полет человека в космос, искусственный интеллект… вот что мы в те годы обсуждали, когда собирались вместе. Причем мы говорили не о том, случится это или нет, а о том, когда случится. Мы знали, что все это не за горами, и считали себя частью всего этого».

Да, были и более приземленные темы, например, сколько Джон Карнелл платит за тысячу слов и как пробиться на американский рынок, где вроде бы платят в десять раз больше. Но даже эти низменные разговоры не портили ощущения, что участники конвента, по выражению Дэйва, «это незримая секта, чьи адепты – как тайные агенты, которые порой собираются на конклавах, будто для революционного заговора».

«Если это покажется заносчивым и претенциозным, – добавил Дэйв, – то лишь потому, что в то время мы с Терри и были заносчивыми и претенциозными».

Таким образом, исключительно ради познавательной беседы, Терри и Дэйв однажды вечером пустились на поиски писателя, с которым только что познакомились, открыли дверь в его номер и застали его голым в постели, в обществе неизвестной им женщины (тоже обнаженной), причем явно не за обсуждением будущего.

Женщина спокойно посмотрела на незваных гостей и спросила:

– Вы не возражаете?

Терри и Дэйв развернулись и ушли.

Вечером воскресенья, когда конвент подходил к несколько осоловелому завершению, Э. К. Табб с компанией – возможно, будучи несколько навеселе, – устроили ритуал «мычания и качания» – языческий обряд, включающий импровизированное жертвоприношение и воскрешение девственницы, чью роль исполнила – судя по всему, совершенно добровольно и с незапланированным в сценарии хихиканьем, – участница по имени Нелл Голдинг. В это время публика, закрыв глаза, мычала и покачивалась в такт. Согласно репортажу Чарльза Платта для фэнзина, «Майк Муркок не помог делу, когда… поскользнулся и шлепнулся под звон разбитого стекла, да и сам Э. К. Табб – без пиджака, с бутылкой в одной руке и стаканом в другой, не способствовал поддержанию атмосферы».

«Мычание и качание было очень странным, – рассказывает Дэйв. – Мы с Терри вспоминали его еще много лет как почти гипнотический хэппенинг, ритуал какого-то ненормального культа».

На следующее утро Терри, нагрузив сумку журналами, фэнзинами и книжками в мягких обложках с лотков конвента, сел на обратный поезд в Беконсфилд. А скоро вернулся и в школу.

* * *

В мае, когда по почте пришел Vector 26 с репортажем Джима Гроувса об Истерконе-1964 и – впервые в истории этого примитивного издания – черно-белыми фотографиями, Терри почувствовал, как в нем зреет очередное письмо редактору, и прилежно сел за «Империал 58».