Территория Дозоров. Лучшая фантастика – 2019 (сборник)
Шрифт:
Стрелец даже не усмехнулся – он вдоволь насмотрелся на олухов с нижних уровней, – ногой перекинул стопу Онера через порог и захлопнул дверь.
Опершись на руки, Онер приподнялся и испуганно посмотрел по сторонам. Он лежал на забетонированной площадке, примыкающей к каменной стене Цитадели. Другая ее сторона полукругом была обнесена парапетом из плотно подогнанных один к другому бетонных блоков.
К Онеру подошел человек в обычной серой спецовке. Лысый, круглолицый, с оттопыренными ушами и приплюснутым носом. На вид – лет пятьдесят. Наклонился. Вытянул губы трубочкой, будто собрался свистнуть.
Не понимая, что ему нужно, Онер подался в сторону.
Человек еще больше наклонился. Рука его по-прежнему тянулась к Онеру.
– Поднимайтесь, – сказал человек. – Ну же…
Онер быстро встал на четвереньки. Затем поднялся на ноги. Махнул ладонями по коленкам.
– Ну, вот, – довольно улыбнулся лысый.
Кроме них, на площадке было еще человек двадцать в серых спецовках. Разных возрастов. Не похожие друг на друга. Одни неподвижно стояли, привалившись спиной к стене. Другие бесцельно бродили из стороны в сторону. Третьи, запрокинув головы, глядели вверх. Четвертые стояли, облокотившись на парапет, и смотрели куда-то вдаль. Там же, возле парапета, но только повернувшись к бетонным блокам спинами, находились четверо стрельцов в шлемах. Свои дубинки они демонстративно держали в руках – рукоятка сжата кистью правой руки, расширяющийся конец обхватывают пальцы левой.
Онер посмотрел на небо. Небо было хмурое. Затянутое неподвижно висящими грязно-серыми облаками. Онер знал, что облака должны плыть. Но они почему-то стояли на месте. Небо было похоже на кучу смятых комбинезонов.
Онер неуверенной походкой двинулся к ограничивающим площадку бетонным блокам. В отсутствие стен он чувствовал себя непривычно. Взгляд не находил твердой опоры. Из-за этого все пространство вокруг становилось зыбким. Онеру казалось, что пол, по которому он ступал, слегка покачивался: слева направо, вперед-назад… Онер боялся, что голова закружится и он упадет.
Добравшись до парапета, Онер прижался к нему животом и положил сверху руки. Ему сразу стало легче.
Площадка располагалась примерно на двухметровой высоте. Земля внизу и вокруг, насколько хватало глаз, была засыпана красноватым песком. В нескольких метрах от площадки в землю были врыты пронумерованные столбы, меж которыми в несколько рядов была протянута колючая проволока. Колючка проржавела, обвисла и в нескольких местах порвалась. Зато на каждом столбе красовалась табличка «Внимание! Мины!». За линией колючей проволоки простирались метров сто открытого пространства. Все тот же красноватый песок, только местами взрытый воронками, маленькими и большими. Затем – еще одна линия колючей проволоки. И снова разрытый воронками песок. Всего Онер насчитал четыре изгороди с колючкой. Последнюю было плохо видно, но она вроде была выше остальных. И там как будто была не колючка, а сплошной сетчатый забор. Из-за забора вверх возносились дома, похожие на одинаковые серые кирпичи. Даже на таком расстоянии было понятно, какие они огромные. И их было много. Очень много! Так много, что за ними ничего уже не было видно.
– Впечатляет, да? – спросил снова оказавшийся рядом лысый.
– Что это? – взглядом указал на дома-кирпичи Онер.
– Город, – ответил лысый. – Там живут бездуховники.
– Кто? – не понял Онер.
– Бездуховники, –
– Совсем нет? – удивился Онер.
– Абсолютно, – улыбнулся почему-то лысый. – Ну, то есть ни капельки. Странно, да?
– Как же они так? – покачал головой Онер.
– Ну, не знаю, – пожал плечами лысый. – Привыкли, наверное.
– А колючка и мины?..
– Ну, это чтобы бездуховники к нам не забрались и нас своей бездуховностью не заразили.
– А можно заразиться?
– От одного – нет. Он, скорее, сам нашу духовность впитает. А вот если их много – это уже опасно.
Онер сунул руки в карманы. В правом кармане пальцы нащупали сложенную в несколько раз бумажку. Ту, что дала мать. «Уходи, – сказала она ему. – Уходи, пока есть молодость и силы». Почему она хотела, чтобы он убежал к бездуховникам? Она сказала, что там настоящая жизнь. А что такое настоящая жизнь?
– У вас пятьдесят минут? – спросил Онер у лысого.
– Пятьдесят! – гордо улыбнулся тот. – А еще через десять лет будет час! Целый час! Прикинь, а!
Онер представил себя выходящим на эту самую площадку еще через тридцать лет. И он так же будет радоваться тому, что его на целых пятьдесят минут выпустили на обнесенный бетонными блоками пятачок, чтобы он посмотрел на серое, пасмурное небо, ряды колючей проволоки и Город бездуховников вдали.
Онеру стало противно. До тошноты.
И почему-то вдруг подумалось: что, если вся эта колючка и мины вовсе не для того, чтобы городские не смогли пробраться в Цитадель и заразить здесь всех своей бездуховностью? Что, если они здесь затем, чтобы никто из Цитадели не смог убежать в Город?
От таких мыслей у Онера аж голова закружилась.
Он осторожно начал разворачивать бумажку в кармане.
А лысый стоял рядом и что-то нудно бубнил.
Бумажка была очень тонкая и очень плотно сложена. Должно быть, мать долго ужимала этот крошечный квадратик, чтобы можно было спрятать его между пальцами. Но Онеру все же удалось полностью развернуть ее, не вынимая из кармана. Записка была меньше ладони.
Лысый все еще что-то говорил, указывая пальцем на дома Города.
– Слушай, я хочу побыть один, – довольно резко осадил его Онер.
Лысый обиделся. Оттопырил нижнюю губу. Провел пальцем под носом.
– Вот когда тебе самому полтинник стукнет…
Не договорив, лысый махнул рукой и потопал в другой конец площадки.
Онер бросил настороженный взгляд по сторонам.
Слева метрах в трех от него стоял высокий, худой мужчина тридцати лет. Сложившись, как уголок, он опирался локтями о бетонный парапет. Голова его была опущена, лицо лежало в ладонях.
Справа, примерно на таком же расстоянии, стоял стрелец. Но он смотрел не на Онера, а на тех, что жались у стены.
Онер прижал записку большим пальцем к ладони, вынул руку из кармана и положил на парапет.
Его охватило такое волнение, что он не сразу смог сфокусировать взгляд. Закрыв глаза, Онер собрал всю свою волю в кулак, медленно сосчитал да пяти и поднял веки.
Но даже увидев, что было нарисовано на маленьком клочке бумаги, он не сразу сообразил, что это такое. Какие-то полосы, линии, кружочки…