Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек
Шрифт:
Ещё одна история, связанная с этим кладбищем, меня потрясла. Всего один раз — в дни десятой годовщины войны, то есть в 1992 году, родственникам погибших аргентинцев разрешили посетить их могилы. При этом поставили очень жёсткие условия. Во-первых, ни в коем случае не поднимать на кладбище аргентинский флаг — и вообще флага этой страны нигде не должно было быть видно. Во-вторых, приехавшим не позволили заночевать в Порте-Стэнли — их визит должен был быть однодневным. Таково было требование правительства Соединённого королевства. Трудно сказать, чем была вызвана такая жёсткость. Возможно, таким образом британцы хотели лишний раз самоутвердиться, продемонстрировать свою волю и непреклонность международному сообществу. Это ещё
Расписание по фолклендскому времени
Мы пробыли на Фолклендах больше трёх недель, почти месяц. Этот срок определился не столько нашим желанием, сколько обстоятельствами. Я уже говорил, что с первых минут пребывания на этих островах меня беспокоил вопрос — как же мы будем выбираться назад? Выход был только один — поддерживать связь с нашим знакомым, владельцем и единственным пилотом авиакомпании «Атлас». Так мы и поступили. Через три недели он сообщил нам, что продал достаточно билетов для того, чтобы совершить рейс из Порта-Стэнли в Пунта-Аренас. Пассажирами оказались, как и следовало ожидать, британские офицеры. У них не было никакого выбора — как провести время, получив увольнительные. Или ждать военно-транспортного самолёта до Лондона и трястись в нём много часов над океаном, или долететь до близлежащей суши, то есть до Чили. Разумеется, многие выбирали последнее.
Надо сказать, что в первое время пребывания в гостинице Порта-Стэнли наша жизнь тоже происходила весьма своеобразно. Если по каким-то причинам не успевали позавтракать до десяти часов утра — приходилось ходить голодными до обеда. Ну а во время обеда мы часто находились на съёмках где-нибудь на другом конце острова. Так что могли к ужину опоздать. А поесть было больше негде! Только маленький ресторанчик при гостинице, в котором было всего пять-шесть столиков.
Короче, несколько дней мы по сути дела голодали. Не вписывались в привычный для фолклендцев однообразный и чётко расписанный график жизни. А за пределами единственного города и вовсе не было ничего — никаких кафе, магазинов и прочих заведений, об этом попросту пришлось забыть.
Мы поняли, что надо как-нибудь налаживать свой быт, и обратились к хозяину. Он, кстати, тоже был весьма интересной личностью. Какое-то время ему довелось работать в Таджикистане, мыл там золото, где-то в глубине Памирских гор. С тех пор он запомнил несколько русских слов — причём исключительно нецензурных. Больше ничего по-русски не знал, но всё же сохранил яркие впечатления от пребывания в глухом уголке бывшей советской Средней Азии.
Мы ему объяснили — постояльцев кроме нас в гостинице нет, и когда появятся другие, одному богу известно. Поэтому, учитывая, что рабочий день у нас абсолютно ненормированный, просим создать для нас хоть сколько-нибудь приемлемые условия. Просим дать нам возможность перекусывать в разное время суток, а не только в часы, отведённые для приёма пищи.
При этом мы ещё позволили себе пошутить. В Порте-Стэнли по улицам ходили дикие гуси — их никто не трогал, они воспринимались местными жителями примерно так же, как священные коровы в Индии. Так вот, мы сказали хозяину, что если он не решит проблемы с нашим питанием, то мы будем готовить для себя шашлык и барбекю из этих самых гусей.
В ужасе от такой перспективы владелец гостиницы велел своим официанткам — тем самым, с острова Святой Елены, чтобы нам еду оставляли.
За три недели нас там уже знали абсолютно все — обсуждали, что к ним приехали русские журналисты.
Когда мы готовились к вылету с Фолклендских островов, мне пришла в голову ещё одна мысль. Раз уж командировка так непредвиденно затянулась, надо использовать это во благо нашей телекомпании. И я решил записать интервью с Аугусто Пиночетом — ведь всё равно приходилось следовать через Сантьяго-де-Чили. Это нам удалось — также первыми из российских журналистов. Об этом я расскажу в следующей главе.
После Сантьяго мы полетели в Буэнос-Айрес — мне было необходимо выслушать точку зрения другой стороны, участвовавшей в Фолклендской войне, — то есть аргентинской. В российском посольстве встретились с советником-посланником (посла в тот момент на месте не оказалось). Объяснили ситуацию — побывали на Фолклендах, сняли фильм о военном конфликте 1982 года, нельзя ли теперь встретиться с президентом Аргентины или хотя бы с министром иностранных дел?
Нам ответили, что это очень сложно и вообще нужно было поставить в известность российских дипломатических работников хотя бы за месяц до предполагаемой встречи, тогда бы удалось уладить все вопросы заранее. Я сказал — поймите нашу ситуацию, мы не могли рассчитать, когда сможем вылететь на Фолкленды и тем более когда вернемся обратно на материк и окажемся в Буэнос-Айресе. Если бы мы назначили встречу на какое-то определённое число и не явились, получилось бы совсем нехорошо.
Мне долго говорили, что теперь предстоит очень тяжёлая работа, чтобы как-то мне помочь, и так далее. После всех этих разговоров мне всё-таки помогли. Правда, ни с президентом, ни с министром встретиться так и не удалось. Нас приняли руководители специально организованного в Аргентине фонда, который занимается оказанием помощи ветеранам мальвинской войны и членам их семей. Они категорически заявили, что Аргентина никогда не отступит от своих позиций по поводу островов, которые она считает своей исконной территорией и которую она рано или поздно обязательно освободит от британской оккупации.
Я не удержался от вопроса — а зачем Аргентине всё это нужно? Ведь на островах почти ничего не растёт, диким гусям, альбатросам, пингвинам и морским львам там гораздо комфортнее, чем людям. А ловить рыбу можно и у побережья Аргентины, которое огромно. Тогда один из руководителей фонда сказал, что на шельфе Мальвинских островов обнаружены огромные залежи нефти и газа, сравнимые якобы с кувейтскими. То есть это также могло стать одной из причин борьбы за острова. Я сразу вспомнил, что видел в Порт-Стэнли филиал нефтяной компании — тогда это показалось мне странным. Но вот прошло довольно много лет, а никакой добычи нефти вокруг архипелага так и не началось. Поэтому трудно говорить о «нефтяной» подоплёке конфликта.
А теперь хочу оглянуться на то время, которое прошло со времени нашего визита на Фолкленды. Фильм тогда смонтировали очень быстро, и уже осенью того же 1997 года он вышел в эфир. В ту пору это было рассказом об удивительной точке земного шара, где пятнадцать лет назад произошла не менее удивительная война.
Теперь на Фолклендах очень многое изменилось. Второй по значимости частью экономики островов стал именно туризм. Уже к 2010 году вклад туристического бизнеса в ВВП островов достиг внушительной суммы — почти пяти с половиной миллионов фунтов стерлингов. Ежегодно на этих затерянных в океане клочках суши бывают несколько десятков тысяч человек.
И как это ни покажется странным, одной из главных причин, привлекающей любителей посмотреть мир, стала именно память о «странной войне» 1982 года. Туристы осматривают места боёв, музеи, слушают рассказы о тех событиях, которые спустя тридцать с лишним лет кажутся чуть ли не доисторическими.
На островах всё ещё продолжают высказывать негодование по поводу «аргентинского вторжения», но при этом правительство Фолклендов заявило об уважении к аргентинским ветеранам войны и членам семей погибших, желающих посетить кладбище, о котором я рассказывал. Теперь такие посещения устраиваются регулярно, упомянутая мной компания «ЛАН Чили» даже использует для них специальный самолёт, который значительно больше тех, что летают на острова еженедельно.