Территория захвата

Стрельцов Иван Захарович

— С этим легко справится Алихан, — заявил Гирги, надевая поверх рубахи тяжелый бронежилет с дополнительными титановыми пластинами.

— А зачем брать всех «контролеров»? — продолжал возмущаться Рустам. — Кто будет продавцов обилечивать?

— Что, не знаешь, что в городе творится? Нас самих могут в любой момент на туши разделать. А обилечивать никого не надо, сегодня рынок будет закрыт на санитарный день. Поверь моему опыту, — грозно сверкнул глазами Бакаев. После его взгляда подрывнику расхотелось задавать свои вопросы.

Через двадцать минут из села Рубальское выехала на большой скорости кавалькада машин. Два джипа «Тойота Лендкрузер» и микроавтобус «Ниссан», набитый под завязку вооруженными «контролерами».

Машины на предельной скорости пересекли окружную трассу и понеслись вдоль побережья лимана, где виднелись постройки летнего пансионата.

«Ямайский ром» — такое одиозное название носил пансионат. Несмотря на то что официально он считался летним, многие заведения работали круглый год. Ресторан, сауна, даже коттеджи здесь сдавали любителям «клубнички» до первых заморозков. Официально пансионат «крышевал» Чудик, заведение находилось далеко от города, да и доход от него был не ахти какой, поэтому другие авторитеты на «Ямайский ром» не претендовали.

Несмотря на «крышу», сам пансионат принадлежал чеченской диаспоре, просто этот факт никто не афишировал. Заведение было построено еще десять лет тому назад, естественно, через подставных лиц. Доход от него действительно был не особо ощутимый, но впоследствии окупался сторицей. Здесь всегда можно было спрятать один-два грузовика с рискованным грузом или временно поселить несколько десятков единоверцев, которые из-за подорванного здоровья не могли зимовать в родных горах Чечни.

Сегодня, направляясь в пансионат, Гирги Бакаев ехал на встречу не с единоверцами и не проверять машины с грузом контрабандного оружия. Его в «Ямайском роме» ждал большой человек, банкир из самой Москвы.

Когда чеченский авторитет вошел в уютное помещение ресторана, а зале находился всего один посетитель. Дородный мужчина в дорогом костюме из ирландской шерсти без галстука заканчивал завтрак, состоявший из пары яиц всмятку, сандвичей с ветчиной и чашки черного кофе.

«Аскет» — так для себя определил Худякова Гирги, он уже знал, что приехавший вчера вечером банкир отказался от услуг платной любви, в меру попарился в сауне и ограничился всего одной бутылочкой светлого голландского пива «Грольш». Банкир приехал специально в этот «медвежий угол», чтобы в спокойной обстановке обговорить совместные действия.

— Я хотел открыть в вашем городе филиал нашего банка, — сделав глоток остывшего кофе, произнес Владимир Артурович, — но местные финансисты объяснили, что делать это крайне нежелательно. Вредно, так сказать, для здоровья.

Гирги Бакаев поморщился, как от внезапно пронзившей зубной боли, — банкиры Новоморска находятся под «крышей» Ерем, и те вряд ли пустят в свой огород кого-либо, который к тому же не собирается отстегивать им свою долю «капусты».

«Опять Еремы, и здесь они лезут под ноги, — с раздражением подумал чеченец, и тут же остро отточенный, как бритва, изощренный мозг рецидивиста заметил выход из сложившейся ситуации. — А чего это я переживаю, ведь в этом положении уже не мои интересы пересекаются с братьями, а московского банкира. Столица, она ведь сурова в отношении бунтарей. Ведь недаром говорится: „Москва слезам не верит“. Под эту „статью“ можно обоих братьев запросто списать».

Худякову надоело ждать, когда Гирги сочтет нужным ему ответить. Он допил кофе, промокнул губы салфеткой и ровным тоном произнес:

— У вас есть две недели, чтобы решить все вопросы документального характера по рынку. До этого времени я буду вести переговоры с городской администрацией об инвестициях нашего банка. Когда будут снесены торговые павильоны и корпуса рынка, мы объявим о строительстве новой коммерческой больницы.

— Я все понял, — произнес Бакаев. Больше говорить было не о чем. Не прощаясь, он круто развернулся и вышел из зала ресторана, на ходу вытаскивая трубку мобильного телефона.

Во дворе Гирги с нетерпением поджидал Рустам со своими «контролерами», которые придерживали под полами курток автоматы.

— Богатый дядя, — внезапно произнес старший «контролер», намекая на Худякова. — Вот бы такого в мешок, да к нам в горы. Не один миллион можно было снять за его тушу.

Услышав такую речь подрывника, Гирги, уже однажды погоревший на киднепинге, зло рассмеялся:

— За этим банкиром стоит такой человек, что, если только криво посмотришь на этот «денежный мешок», нас самих живьем продадут на органы.

Рустам хотел схохмить на тему, но, натолкнувшись на серьезный взгляд Бакаева, едва не подавился собственными словами.

А Гирги тем временем по дороге к машине снова и снова набирал номер Аркадия Борина. Ему срочно требовалось встретиться с начальником Центрального РОВД. Но телефон подполковника не отвечал…

Глава 24 Чай вдвоем

Сумасшедшее утро постепенно перетекло в не менее сумасшедший день.

— С убийством этих четверых должен разобраться убойный отдел, — гремел басом, как иерихонская труба, начальник УВД, тыча длинным указательным пальцем в руководителя убойного отдела. — И в кратчайший срок. Но не это сейчас главное. Главным для нас является не допустить выяснение отношений среди бандитских группировок. А потому, — голос генерала зазвучал еще громче и угрожающе, — необходимо провести ряд профилактических мероприятий типа «Стоп-колеса», «Вихрь-антитеррор» и «Густой невод» с проверкой всех злачных мест; всякую подозрительную шушеру, а также неоднократно судимых негодяев к ногтю. Активно использовать информаторов, особый упор на оружие. Если в ход пошли гранатометы, значит, появились не в одиночных экземплярах, необходимо найти и изъять. К тому же следует подобрать с улиц этих чертовых дуремаров — наркоманов и качественно с ними поработать. Нарики — это такая публика, как тараканы в любую щель забьются, а потому знают много интересного. И просто глупо не воспользоваться этой информацией. Больше используйте ОМОН и СОБР, если будут оказывать вооруженное сопротивление — без разговоров огонь на поражение. — И в этот момент грозный глаз генерала уперся в моложавую физиономию прокурора города. Начальник УВД крякнул и добавил: — Естественно, соблюдая букву закона. Как бы там ни было, но Чикаго ревущих двадцатых мы у себя недопустим. И теперь не середина девяностых. — Набор дат в такой последовательности выглядел нелепо, но все присутствующие поняли, что имел в виду начальник областной милиции. — Все, товарищи офицеры, выберете для себя фронт работ и за дело. Вечером жду с докладами, — наконец подвел итог совещанию генерал.

Уставший от кабинетной работы полковник Бережной выбрал занятие себе по душе и отправился контролировать работу СОБРа.

Командир специального отряда быстрого реагирования майор Сергей Тарасюк, атлетически сложенный крепыш с насмешливым лицом сатира, встретил своего учителя и начальника доброжелательно. Только ворчал весь день:

— И это ж надо, только ребята вернулись из Чечни, две недели поспали по-человечески, так на тебе, сперва учения показательные устроили, а теперь вот местные зачистки. Прям как в песне: «Ни минуты покоя…».

За световой день группы СОБРа выезжали в усиление милицейских бригад более тридцати раз. Большинство случаев, конечно, и выеденного яйца не стоили, но кой-какие результаты были налицо, а именно — три автомата Калашникова разных моделей, дюжина охотничьих ружей, часть которых была переделана в обрезы, десяток пистолетов, револьверов (боевых, самодельных и переделанных из газового оружия). Ножи, финки, кастеты (этого добра было не счесть), затем шли героиновые «чеки», около полусотни, таблетки «экстази» — полный кейс и два мешка маковой соломки.