Террорист №1
Шрифт:
– Вот видите, – усмехнулся Сатер. – А вы не хотите мне верить.
– Что такое «матрица», Эндрю?
– Генератор латентных полей, если уж совсем просто…
– Нет, не понимаю.
– Тогда скажу по-другому: такого рода генераторы, из числа новейших, засекреченных образцов, могут использоваться в качестве технотронного оружия, способного деструктивно влиять на человеческую психику. Я вижу, вы удивлены, что я раскрываю перед вами, перед журналисткой, все эти «страшные» секреты?
– Конечно, удивлена, Эндрю… Но меня сейчас больше беспокоит та угроза, источник которой мне пока не очень понятен.
– Расслабьтесь, Элизабет, вы в безопасности, – спокойным тоном сказал Сатер, но уже через секунду на его лице появилась широкая улыбка. – Все, о серьезных делах более ни слова! Потом, потом обо всем
Как Сатер нашел эту поляну, для Элизабет так и осталось великой загадкой. Удивительно, что туристы не обнаружили это место и не вытоптали здесь всю красоту…
На поляне среди изумрудной влажной травы росли чудные ярко-желтые цветы.
– Эндрю, я не понимаю… – Элизабет, изумленная и одновременно восхищенная этим диковинным зрелищем, широко распахнув глаза, посмотрела на своего спутника. – Откуда в эту декабрьскую пору здесь взялись цветы?!
– Я ведь в какой-то степени волшебник, хотя и не афиширую этого, – сказал Сатер, вручая девушке пышный букет цветов. – Кстати, Лиз, какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
Их глаза встретились, и оба они улыбались.
– Мои разбирательства с адептами Новой церкви можно отложить на денек-другой, – заметила она. – А вот у тебя, Эндрю, наверное, полно дел?
– Я свободен, Элизабет. Поэтому повторю свой вопрос еще раз: «Чем вы намерены заняться этим вечером, леди?»
– А разве я еще не сказала, Эндрю? – Она по-прежнему смотрела ему прямо в глаза. – У меня запланирован ужин при свечах в компании одного моего нового знакомого…
Глава 30
Клиника профессора Ройзмана, располагавшаяся в укромном местечке в одном из пригородов Балтимора, штат Мэриленд, всего в сорока милях от столицы, принадлежала к разряду медучреждений, сочетающих в себе также функции социальной опеки, целиком финансируемых из частных благотворительных фондов. В этом заведении, абсолютно оторванные от внешнего мира, давно уже безучастные ко всему, что их окружает, коротали свой век пациенты профессора Ройзмана, каковых здесь на данный момент было всего четырнадцать человек. Все они страдали неизлечимыми психическими заболеваниями, и если чье-то состояние все же улучшалось в результате лечения, то не настолько, чтобы бедняга мог вспомнить собственное имя или же какие-то существенные детали своей биографии, ну а о том, чтобы добиться полной аутентичности, даже и говорить не приходится.
Близким этих несчастных людей, кто еще целиком не вычеркнул их из своей жизни, позволялось наведываться сюда не чаще одного раза в квартал. Поэтому, учитывая специфику подобных учреждений, гости из внешнего мира бывали здесь чрезвычайно редко, настолько редко, что впору было говорить о полной изоляции пациентов, находящихся под неусыпным присмотром владельца клиники и немногочисленного, но вышколенного, высококвалифицированного персонала.
Многие из людей, проживающих по соседству с владениями профессора Ройзмана, толком даже не представляли себе, что именно скрывается за высокими стенами лечебницы, из-за которых видны были лишь верхушки деревьев небольшого парка и ярко-рыжая черепичная крыша сравнительно небольшого, в два с «половинкой» этажа здания. На узкой асфальтированной дороге, упирающейся в ворота, почти незаметные на фоне серой бетонной стены, были выставлены щиты с надписями, предупреждающими о том, что землица, на которой расположилась клиника, является частной собственностью, а потому проезд для посторонних лиц «категорически воспрещен».
Четвертого декабря, уже в поздних сумерках, миновав ворота, створки которых тут же наглухо закрылись, на территорию клиники въехал «Мерседес-500», приписанный, судя по номерам, к федеральному округу Колумбия. Здесь прибывшего из Вашингтона джентльмена дожидался сам профессор Ройзман, полноватый мужчина лет пятидесяти с небольшим, наделенный вкрадчивыми манерами и цепким, всепроникающим взглядом.
– Рад вас приветствовать, мистер Смит, – сказал профессор, почтительно склонив голову. – Вы для меня всегда желанный гость…
«А разве может быть иначе, уважаемый профессор, если я помог создать вам эту „спецбольницу“ и продолжаю
Ройзман сделал гостеприимный жест, приглашая нагрянувшего внезапно «спонсора» в свои служебные апартаменты, где они могли бы по обыкновению выпить по чашке-другой кофе, а заодно обсудить кое-какие общие проблемы. Но гость, искоса посмотрев на мрачноватого вида здание, чьи окна были большей частью забраны решетками, вначале отрицательно покачал головой, затем так же молча кивнул в направлении другого здания, несколько меньших размеров, чем сама лечебница, – его почти полностью укрывали от взоров деревья небольшого парка. Там, в этом здании, изолированные не только от внешнего мира, но и от всех прочих пациентов Ройзмана, вот уже три с лишним года содержались двое людей, имевших некогда прямое отношение к секретному проекту «МК-ультра-2», этому возрожденному из пепла детищу американских спецслужб и некоторых высокопоставленных правительственных чиновников. А также к еще одному человеку, чье настоящее имя скрывается за псевдонимом «Ален Смит», приложившему руку к созданию Сверхорганизации, руководимой многоликим, вездесущим, непредсказуемым Аваддоном…
Когда они вошли внутрь этого здания, охранник, подчиняясь требовательному жесту Ройзмана, разблокировал электронный замок двери, через которую можно было попасть в «изолятор». Здесь были оборудованы две одиночные палаты, хотя вернее было бы назвать их тюремными камерами. Учитывая высокий в прошлом статус обоих «клиентов», содержались они в довольно комфортабельных условиях. Впрочем, вряд ли они способны оценить данное обстоятельство, ибо благодаря стараниям профессора Ройзмана, славно потрудившегося над их мозгами, превратились к настоящему времени в заурядных психов, утративших вместе с человеческим обликом и всякую память о тех драматических событиях, в которых им довелось быть наиактивнейшими участниками…
«Мистер Смит», расположившись в центре коридорчика, откуда можно было наблюдать через окна-»витрины» за обоими арестантами, одетыми в одинаковые темно-синие пижамы, думал о своем, сокровенном.
А также вспоминал о некоторых прошлых событиях, о которых, кроме него самого, пожалуй, рассказать уже больше некому.
Слева от него, за прочным армированным стеклом, находился человек, который в конце восьмидесятых и начале девяностых годов был его непосредственным начальником. Будучи руководителем Европейского департамента одной из самых мощных американских спецслужб, он возглавил оперативную комбинацию, в ходе которой удалось добыть секретную информацию о состоянии советских наработок в сфере прорывных технологий, позволяющих зомбировать как отдельных людей, так и выстраивать своеобразные цепочки из манипулируемых субъектов. Чарльзу Бьюкенену, таково имя этого человека, понадобился доверенный помощник, обладающий не только знанием «предмета», но и умением держать язык за зубами, – и он такового, к своему несчастью, нашел в лице будущего «мистера Смита»… Надо сказать, что не один только Бьюкенен оценил значение сделанных русскими открытий, прежде всего в сфере создания первых прототипов ИФС-наркотиков; да и вряд ли он смог бы добиться продолжения данных разработок, тон в которых вначале задавали вывезенные в Штаты ученые из России, если бы ему не удалось заручиться поддержкой небольшой, но очень влиятельной группы людей, среди которых были председатель Комитета Сената по разведке, глава крупной фармацевтической компании и еще несколько теневых фигур, бывших и ныне действующих выходцев из спецслужб.
Но с той поры, как в самом начале девяносто второго года удалось вначале добыть, а затем вывезти из распавшихся к тому времени Советов образцы штаммов искусственно выведенного в одном из их секретных научных центров грибка, из которого впоследствии пророс препарат «джанк», утекло много воды… Кто-то из этих людей, знавших изначально всю эту историю и ее главных действующих лиц, не дожил до настоящего времени, кто-то угодил под «мозговой контроль», – как говорят русские, «за что боролись, на то и напоролись…» – ну а эти двое, что являются пациентами профессора Ройзмана, и вовсе лишились разума, заодно потеряв человеческий облик.