Шрифт:
Пролог
И когда он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри.
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечем и голодом, и мором и зверями земными.
Небольшая колонна федералов смешанного состава, идущая под прикрытием пары БТРов, то притормаживая, то вновь разгоняясь до отметки в
По обе стороны гравийной дороги, с раскисшим местами от проливных дождей полотном, уныло тянутся холмистые осенние пейзажи. Покачивающаяся в десятке метров корма БТРа сплошь заляпана желтоватой, с примесью глины, грязюкой. Смотреть на эту безрадостную картинку Романцеву порядком уже осточертело. Не очень-то привычный после долгого сидения в Москве к местным условиям, он две последние ночи спал урывками, реагируя на каждый шорох, не говоря уже о беспорядочной стрельбе, разражавшейся время от времени…
Угревшись в теплой кабине «уазика», который вместе с водителем был закреплен за ним на все время двухнедельной командировки, Романцев клевал носом, временами проваливаясь в сладкую дрему.
«Ну и ладненько, – подумал он, в очередной раз смежая свинцовые веки. – Заберу в Шалях двух своих сотрудников, и с первой оказией завтра же в Гудермес! А там и командировке конец…»
«УАЗ» как-то странно дернулся, раз и другой, как будто водила вдруг запамятовал, как переключать передачу. Затем, прокатившись еще несколько метров по инерции, остановился.
– Блин горелый! – выругался в сердцах сержант-контрактник. – Что-то с движком неладное! Одну минуту, товарищ полковник, счас я взгляну, что там такое…
Он выбрался из кабины, не забыв прихватить с собой «калаш». Забросив автомат за спину, открыл капот и, склонившись над двигателем, стал судорожно рыться в его внутренностях.
Чертыхнувшись, Романцев тоже выбрался наружу. Шедшая впереди колонна успела оторваться от них уже на добрых полкилометра. Позади них, замыкающим, шел еще один «уазик», в котором сидели трое. Эта машина также остановилась; очевидно, ее водитель и пассажиры не хотели выбираться наружу, под проливной дождь, и дожидались, чтобы кто-то подошел к ним и объяснил причину задержки.
– Вот что, сержант… Вы со своим «горелым блином» разбирайтесь в Шалях! А сейчас вызовите по рации старшего колонны и сообщите о ваших неприятностях!
– Не боитесь, товарищ полковник, мы свое догоним! – неожиданно веселым голосом сказал контрактник. – Прокатим, как на американских горках! Будет вам «драйв», и еще какой…
«Что за ахинею он несет? – испытывая все возрастающее раздражение, подумал Романцев. – Ну и подсунули же мне бойца…»
Он вытащил из кармана початую пачку «Кэмела», но закурить не успел: из другого «уазика», сразу с двух сторон, на раскисшее полотно дороги выбрались трое рослых, как-то неожиданно даже высоких, под два метра, и весьма крупногабаритных мужиков, экипированных в форму армейского
Их лица были сокрыты под шлем-масками, но Романцева это нисколько не насторожило: среди федералов есть такие, опасаясь за себя и своих близких, предпочитают в людных местах носить маски.
Здесь, правда, место не из самых оживленных и людных, но если эти ухари не хотят светить свои рожи перед милицейским полковником, то и флаг им в обе руки.
Романцев ждал, что они скажут, но дождался совсем другого. Двое верзил, зайдя к нему с боков, ловко вывернули ему руки назад, а третий своим шнурованным башмаком вдавил выпавшую из рук полковника сигаретную пачку в раскисшую чеченскую землю…
Романцева волоком, не жалея пинков, отконвоировали в ложбинку меж двух холмов, где схоронился почти невидимый на фоне мшистых склонов пятнистый армейский джип. Спустя минуту в кустарнике показался серо-зеленый «УАЗ». Машина, на которой в составе колонны добирался в Шали Романцев, так и осталась стоять брошенной на дороге, до которой отсюда было около сотни метров. О том, что с этого места можно выбраться не только по гравийной дороге, но и по проселку, похоже, знали лишь эти четверо в армейском камуфляже.
Самое неприятное для Романцева заключалось в том, что водитель-контрактник оказался сволочью и предателем.
Двое по-прежнему держали Романцева под локотки, третий караулил возле джипа и «уазика», присматривая и за дорогой на Шали, а четвертый, очевидно, старший, подойдя вплотную к плененному ими федералу, своей затянутой в кожаную перчатку рукой забрался во внутренний карман бушлата полковника и извлек оттуда пачку его личных документов.
Перелистнув паспорт и заглянув в служебное удостоверение, старший сунул чужие документы себе в карман.
– Признайся, Алексей Андреич, такого поворота событий ты не ожидал, верно?
– Феликс?! – изумленно выдохнул Романцев, узнав знакомый голос. – Какого черта?! Как ты здесь оказался и что это за представление вы здесь устроили?!
Он дернулся – понял, что из таких тисков не вырваться.
– Объясни, наконец, что происходит!
– Слишком длинный получится разговор, полковник, – сказал старший. – Гм… Сергей, трупешники, надеюсь, высший класс?
Тот, что стоял слева от Романцева, молча кивнул головой.
– Экипировка, документы… Короче, все там нормально, да?
Тот снова кивнул.
– Вы меня знаете, если что-то не так, я вам головы поотрываю, – сказал старший. – Кстати, «безбашенный труп» тоже имеется в комплекте? Ну и прекрасно…
Человека, который стоял напротив него, Романцев знал уже лет эдак пятнадцать. Одно время они с Феликсом Ураевым даже дружили семьями. Но потом так получилось, что оба развелись со своими женами, после чего общаться им доводилось уже гораздо реже.
– Артем, заснимешь все на видеокамеру, – распорядился Ураев, обращаясь, очевидно, к стоящему справа от Романцева боевику. – Как только водила жахнет по «уазику» из «мухи», сразу включай камеру… Двухминутного ролика хватит с лихвой… А там по коням и ходу отсюда!