Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
Заметил Квастму и подбежал к нему, даже не договорив.
— Можешь идти домой, — сказал он сержанту. — Или заступать на дежурство. Этим ты сделаешь мне личное одолжение.
К таким словам Бульдозер прибегал, когда хотел отругать человека.
— Чего? — не понял Квастму.
— Можешь заступать на дежурство, — повторил Бульдозер. — Каждый должен быть на своем посту.
— А что, здорово я пригвоздил эту бандитку, — сказал Квастму. — Недаром все детали назубок знал. Не придерешься.
— Да-да, — отозвался Бульдозер, — ты выступил блестяще.
Квастму удалился, чтобы продолжить борьбу против бандитизма.
Перерыв кончился, разбирательство возобновилось.
Рокотун пригласил своего первого свидетеля, директора банка Румфорда Бундессона, подождал, пока тот принесет присягу, и взял слово:
— Не всем дано уразуметь те принципы, или, вернее, ту беспринципность, которая составляет основу капиталистического общества. Большинство слышало о выгребных ямах, а также о таком явлении, как всеобщие выборы, когда социал-демократы и другие буржуазные и капиталистические партии, я бы сказал — так называемые партии, вымогают у народа огромные деньги, чтобы провести формально добровольное голосование за политику, которая на руку привилегированным слоям, а именно капиталистическим дельцам, партийным бюрократам и профсоюзным боссам, объединенным общими интересами — проще говоря, жаждой наживы. И чтобы люди санкционировали названную политику независимо от того, за какую из социал-буржуазных партий они проголосуют.
Бульдозер Ульссон был погружен в изучение какого-то документа, но тут он очнулся и объявил, взмахнув руками:
— Протестую, у нас судебное разбирательство, а не предвыборный митинг.
— В школе нам толковали про Иону в чреве рыбы-кита, — невозмутимо продолжал Рокотун. — Позже выяснилось, что кит никакая не рыба. А просто-напросто кит, млекопитающее. Но лично я китов не видел, разве что на картинках. И у одного клиента в тюремной камере, по телевизору конечно. Сам-то я дома телевизора не держу, он только препятствует полету мысли. Зато у меня есть дочь одних лет с… — Он заглянул в свои бумаги: — …одних лет с Ребеккой Линд, хотя сам я довольно пожилой. Кстати, одна из ее подруг состоит в родстве с каменщиком, которого зовут Лексер Оберг, но он не имеет никакого отношения к артисту Обергу, тому самому, который снял фильм про Эльвиру Мадиган, то есть он-то играл не Эльвиру Мадиган, а лейтенанта Спарре и сам же был режиссером. Он ему такой же родственник, как мастер по художественному выпиливанию Эрнст Ёнссон из Треллеборга родственник артиста Эдварда Перссона.
— А зачем им состоять в родстве? — спросил судья, несколько сбитый с толку.
— На это не так-то просто ответить, — сказал Рокотун.
— Разговаривать с адвокатом Роксеном — все равно, что толковать с муравейником, — сообщил Бульдозер.
И снова обратился к своим бумагам, время от времени делая заметки или всплескивая руками; он не поднял головы, даже когда председательствующий вдруг спросил:
— А какое отношение это имеет к рассматриваемому делу?
— Я бы, пожалуй, сказал, что и на этот вопрос непросто ответить, — отозвался Роксен.
После чего внезапно указал незажженной сигарой на свидетеля и инквизиторским тоном спросил:
— Вы встречали Ребекку Линд?
— Да.
— Когда?
— Примерно с месяц назад. Эта молодая женщина приходила в главную контору банка. Кстати, она была одета так же, как сейчас, но у нее на руках был грудной ребенок, вернее, не на руках, а на каких-то ремнях.
— Вы ее приняли?
— Да, у меня как раз было несколько свободных минут, и к тому же меня интересует современная молодежь.
— Особенно ее женская половина?
— А хоть бы и так?
— Сколько вам лет, господин Бундессон?
— Пятьдесят девять.
— Зачем приходила Ребекка Линд?
— Занять денег. Она явно не разбиралась даже в простейших финансовых вопросах. Кто-то сказал ей, что банки дают деньги взаймы, вот она и пошла в ближайший крупный банк и попросила, чтобы ее принял директор.
— Что же вы ответили?
— Что банки — коммерческие предприятия, дают деньги в долг только под проценты и под надежное обеспечение. Она ответила, что у нее есть коза и три кошки.
— Зачем ей понадобились деньги?
— Чтобы поехать в Америку. Куда именно, она не знала, не знала также, что будет делать, когда приедет туда. Но у нее, по ее словам, был записан один адрес.
— О чем еще она спрашивала?
— Есть ли другие банки, не такие коммерческие, как остальные. Чтобы они принадлежали народу и простые люди могли обратиться туда за деньгами. Я сказал — больше в шутку, — что Кредитный банк формально принадлежит государству, то есть народу. Ее как будто устроил этот ответ.
Рокотун подошел вплотную к свидетелю, приставил кончик сигары к его груди и спросил:
— Вы говорили еще о чем-нибудь?
Директор Бундессон промолчал. Наконец судья напомнил ему:
— Вы принесли присягу, господин Бундессон. Но вы не обязаны отвечать на вопросы, которые уличали бы вас в преступных действиях.
— Говорили, — неохотно произнес Бундессон. — Молодые девушки симпатизируют мне, и я им симпатизирую. Я вызвался помочь ей разрешить самые неотложные проблемы.
Он оглянулся на присутствующих и зафиксировал уничтожающий взгляд Реи Нильсен и лоснящуюся плешь углубленного в свои бумаги Бульдозера Ульссона.
— И что же ответила Ребекка Линд?
— Не помню. Да мы с ней все равно не договорились. Рокотун тем временем возвратился к своему столу и, порывшись в бумагах, сообщил:
— На допросе в полиции Ребекка показала, что ответила следующим образом: «Плевала я на старых похабников». И еще: «На вас тошно глядеть». — Он громко повторил: — Старых похабников. — И сделал сигарой жест, означающий, что допрос окончен.
— Совершенно не понимаю, какое это имеет отношение к делу, — заметил Бульдозер, не поднимая головы.
Рокотун пересек зал, наклонился над столиком Бульдозера и сказал:
— Судя по всему — и да будет всем известно, — после перерыва господин прокурор занялся изучением досье, которое посвящено некоему Вернеру Русу. У меня вопрос к председательствующему: какое это имеет отношение к рассматриваемому делу?
— Интересно, что господин адвокат заговорил о Вернере Русе, — воскликнул Бульдозер, вскакивая на ноги.
И, вперив взгляд в Рокотуна, звонко произнес:
— Что вам известно о Вернере Русе?