Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
Завершив обход, Кристианссон подошел к Альдору Гюставссону, который по-прежнему стоял и покачивался с пятки на носок, окруженный облаком табачного дыма.
— Через пять минут приедет этот янки, — сказал Гюставссон. — Пошли на пост, что ли.
Кристианссон кивнул и побрел к выходу следом за Альдором Гюставссоном.
Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон обозревали площадь Ярла Биргера, стоя на пронизывающем ветру. По краю площади выстроился караул; еще одна цепочка вооруженных воинов протянулась от грузовика до церкви.
Внезапно Гюнвальд Ларссон протер глаза и подтолкнул локтем Мартина Бека.
— Проклятье, — сказал он. — Так я и знал. Гляди — идиотская команда!
Мартин Бек увидел, как из церкви не спеша выходит Гюставссон, сопровождаемый Кристианссоном. Одновременно появился Рикард Улльхольм — он торопливо шагал вдоль фасада церкви в сторону моста.
Мартин Бек посмотрел на часы. Осталось пять минут.
— Теперь уже ничего не поделаешь, — произнес он. — Нам остается только смотреть, чем все это кончится. Кстати, где же Мёллер?
Гюнвальд Ларссон показал на церковь.
— Вон он идет. Вместе с главными идиотами.
Он ударил себя ладонью по лбу.
Эрик Мёллер быстро направлялся к церкви; следом за ним топали Бу Цакриссон и Кеннет Квастму. У портала они остановились, и Мёллер устроил смотр своего маленького отряда.
С лестницы суда Мартину Беку и Гюнвальду Ларссону было видно, как Мёллер о чем-то говорит с каждым из четверки по очереди. Обычно столь невозмутимый, он сейчас явно нервничал, то и дело смотрел на часы и беспокойно поглядывал в сторону Риддархюсской площади, где вот-вот должен был показаться кортеж. Судя по всему, он отдавал последние распоряжения. Цакриссон и Кристианссон стали с одной стороны портала, Гюставссон и Квастму — с другой.
— Мое дело сторона, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Пусть Мёллер сам управляется. Господи, ну и спецотряд. И какой жуткий венок. Слава Богу, что предмет почестей его не увидит.
Мартин Бек поднял воротник, сунул руки в карманы и заметил:
— Не одно поколение монархов перевернется в своих могилах, когда они возложат это барахло. И вообще, что за дурацкая идея — тащить его на руках от самого Норстедта?
Гюнвальд Ларссон прищурился, глядя сквозь завесу мокрого снега на четверых офицеров, которые тем временем подошли к грузовику.
— Знать, решили, что так будет торжественнее, — отозвался он. — Мы с тобой в первом ряду партера. Аплодировать будем?
Взгляд Мартина Бека остановился на представителях прессы и телевидения, которые сгрудились у мостового устоя за церковью. В центре этой группы, оживленно жестикулируя, стоял Рикард Улльхольм. Эрик Мёллер уже шел к мосту, чтобы дать команду убрать ограждение и указать телевизионщикам, где им поставить свой автобус.
Все взоры устремились в сторону Мюнтгатан, откуда должен был появиться кортеж.
Внезапно Мартин Бек обратил внимание на хорошо знакомую личность, которая до тех пор явно пряталась за статуей на площади.
Из всех сотрудников агентурного отдела секретной полиции в Викторе Паульссоне, пожалуй, легче всего было узнать шпика, очень уж своеобразно он маскировался, чтобы незаметно слиться с окружением.
Не торопясь и не оглядываясь, он шел через площадь, старательно делая вид, что прогуливается просто так, без определенной цели.
Его одежда явно была призвана соответствовать торжественности события. Мартин Бек впервые видел Виктора Паульссона в таком облачении: тучный мужчина лет сорока, он обычно носил яркие, молодежные (как он сам полагал) костюмы, особенно когда ему поручали наблюдать за демонстрациями, студенческими сходками и политическими митингами.
Сейчас на Викторе Паульссоне было черное пальто с узким бархатным воротником, темно-серые брюки в несколько более светлую полоску и галоши. На голове — серый цилиндр, под мышкой зажата сложенная несколько раз консервативная газета.
— Где зонтик? — спросил Гюнвальд Ларссон. — Где дипломатический портфель? И он опять сбрил усы. Или же он их наклеивает, потому что на прошлой неделе он был с усами.
— Ты про те, что в духе Сальвадора Дали? — справился Мартин Бек.
В эту минуту послышались возгласы демонстрантов на Риддархюсской площади, и на Мюнтгатан показался кортеж.
Эрик Мёллер заметался, отдавая распоряжения налево и направо, потом сделал знак квартету морских офицеров, которые приняли стойку смирно, приготовившись снять с грузовика чудовищный венок.
Кортеж медленно пересек Риддархольмский мост; впереди — мотоциклисты, за ними бронированный лимузин с сенатором, премьером и Каменным Лицом, который на сей раз был без сигары. Дальше следовали машины с агентами службы безопасности, телохранителем премьера, послом США и другими видными дипломатами и членами правительства.
Молодой король тоже был приглашен на чествование своего покойного деда, но он еще не возвратился из официального визита в соседнюю страну и не смог присутствовать.
Колонна машин свернула направо и остановилась перед Стенбокским дворцом, прямо напротив Мартина Бека и Гюнвальда Ларссона.
Шофер лимузина немедленно вышел и раскрыл большой черный зонт, после чего отворил заднюю дверцу.
Подбежал телохранитель премьера с еще одним зонтом, и оба сановника, выйдя из машины, двинулись через площадь, сопровождаемые с двух сторон своими зонтоносцами. Шагавший вплотную за ними Каменное Лицо не был защищен от дождя, но его это не трогало. Он, как всегда, сохранял полную невозмутимость.
Неожиданно сенатор остановился и показал на Биргера-ярла, который обратил к ним поблескивающую от дождя могучую бронзовую спину. Вся процессия замерла и тоже воззрилась на статую.
Дождь немилосердно поливал незащищенное и все более скорбное сборище.
Премьер-министр объяснил, кого изображает статуя, сенатор энергично кивнул и явно пожелал узнать побольше об этом государственном деятеле, который, по сути, был древнейшим предшественником премьера.
Более или менее парадно одетые участники церемонии начали уподобляться мокрым курицам, взгляды щеголявших красивыми прическами дам наполнились глубоким отчаянием, а оба сановника продолжали стоять под зонтами, и премьер-министр явно настроился прочесть пространную лекцию.