Тесная Связь
Шрифт:
Что это вообще за черт?
Детский сад.
Бросаю косой взгляд ему в спину, недовольно ворча под нос. Дилан подходит к двери, что находится в конце помещения, и толкает её ногой, покидая нас.
Хэнк тяжело вздыхает, начиная извиняться перед моей мамой:
— Я должен был предупредить, но все-таки надеялся, что все будет иначе, — смотрит на меня, виновато улыбаясь. — Ты была права. Все подростки — сумасшедшие.
Я усмехаюсь, качая головой:
— Нет. Это иной случай, — опускаю руки, идя в сторону лестницы, не смотря на взрослых. — Он просто ублюдок, — обхожу Елену, начиная подниматься по лестнице
Отличное начало.
Думаю, мне стоит прибить этого кретина этой битой, а труп закопать в саду.
И все будут счастливы.
Кроме меня, конечно.
Я никогда не бываю довольна.
Комментарий к Глава 1.
Группа в вк: http://vk.com/carrie_mcfly
========== Глава 2. ==========
Тяжело осознавать, что родная мать не понимает, как некоторым людям с трудом удается приспособиться к новому месту, так что в этот же вечер женщина начала ругать меня, ведь я отказывалась кушать. Мне вовсе не хотелось обидеть Елену, но сейчас от еды меня воротит, даже от простого запаха. И не странно, зайдя в свою новую комнату, тошнота усилилась. Это совершенно другое место, к ярким краскам которого вряд ли привыкну. Узорчатые обои раздражают глаза, а темный паркет слишком блестит. К слову, я готова придираться ко всему вокруг, ведь только ворчать и могу.
Толкаю сумку ногой, бросая взгляд в сторону довольно большого шкафа, которым пользоваться не собираюсь. Даже толком распаковываться не буду. К черту все это дерьмо.
Расстегиваю молнию, сев на корточки, и вынимаю белую майку с серыми спальными штанами. Не помню, откуда их взяла, возможно, у одного из друзей, а таскать мужские вещички мне только в радость.
Натягиваю всё это добро на себя, поправляя лямки черного лифчика, который постоянно мешался, сжимая грудь. Стоит сказать маме, что мне нужно новое белье. Медленно подхожу к зеркалу, рассматривая себя с ног до головы, и встряхиваю рыжими волосами, подстриженными под каре как раз перед отъездом в этот чертов город. Морщусь от неприятной боли, снимая сережки, которыми «утыканы» мои уши.
Моя мать умоляла меня не сбривать виски, чтобы я могла произвести хорошее впечатление, но, как мне кажется, всё наружное — не так важно. У меня был знакомый, тело которого было в татуировках. Он носил пирсинг во всех возможных местах, играл в небольшой рок-группе, но при этом выращивал у себя в гараже цветы. Да, настоящие, живые.
Думаю, про таких, как мы, все говорят «неформалы». Странно, что в детстве меня это напрягало, но после я нашла таких же людей, с такими же интересами, и жить стало намного проще.
Что ж, приобрел что-то, будь готов отдавать.
Отвлекаюсь на шум и поворачиваю голову, уставившись на дверь, после чего решаю выглянуть в коридор, чтобы понять, что именно является источником грохота. Выглядываю из комнаты, сжав в руках зубную щетку. Голоса. Кажется, с первого этажа.
Стоп, а меня вообще это должно волновать?
Недовольно хмыкаю себе под нос, полностью выходя в коридор, и закрываю дверь, начиная оглядываться в поисках ванной. Мне совсем не хочется случайно заглянуть не туда, так что со смирением принимаю тот факт, что мне придется лишний раз обратиться к одному из теперешних жителей этого дома, поэтому, опустив руки вдоль тела, бреду в сторону лестницы. Ворчу, ладонью отмахиваясь
Вновь слышу голоса, вот только теперь ясно понимаю, что они становятся громче. Это вынуждает меня ускорить шаг, чтобы быстро миновать явно приближающуюся проблему в лице Дилана и какого-то парня, что так яро жевал жвачку, надувая шар. Они вышли на этаж, и О’Брайен-младший не соизволил окинуть меня взглядом презрения. Будто не замечает, в то время как его дружок с интересом покосился на меня, шмыгнув носом:
— Хэй, — тянет, широко улыбаясь и чавкая, поэтому закатываю глаза, желая, чтобы они вовсе вытекли, и мне не пришлось бы видеть всё это.
Гордо поднимаю голову, проходя мимо парней, и сворачиваю на лестницу, успевая сделать всего пару шагов вниз перед тем, как остановиться, сжавшись внутри.
Хэнк и мама. Мужчина так напряжен, что могу разглядеть со своим плохим зрением, как трясутся его руки, сжимающие ладони в кулаки. Женщина стоит рядом, гладит его по голове и плечам, что-то нашептывая на ухо. С настоящей тревогой смотрит на него. С такой нежностью, которая словно дает мне пощечину. Не помню, чтобы мать вела себя так по отношению ко мне, к своей родной дочери, так почему она так трепетно относится к человеку, которого знает какие-то месяцы? Мне стоило бы привыкнуть к такому, но это рождает в груди непонимание.
И я вновь задаюсь всё тем же вопросом, который сопровождает меня на протяжении всей жизни: «Что я делаю не так?»
Но, разве горький опыт не должен вразумить? Почему у матери не родились сомнения, почему она продолжает верить людям, верить в любовь? Лично я, наблюдая за своими родителями, убедилась лишь в том, что не существует более сильных чувств, чем просто симпатия и желания удовлетворить свои сексуальные потребности. Чистой, настоящей любви, как таковой, никогда не было.
Опираясь на это, совсем не могу понять свою мать. Ей одного пьяного кретина мало было? Почему она не видит идеальной жизни со мной? Обязательно нужен кто-то третий?
Топчусь на месте, решая тихо уйти. Не буду рушить столь отвратительную для меня идиллию, умоюсь завтра, если все-таки найду ванную. Разворачиваюсь, вновь поднимаясь на второй этаж, и шаркаю ногами обратно, подмечая одну деталь, от которой хочется биться головой об стену.
Комната Дилана прямо напротив моей.
Это уже не смешно.
***
Как бы не хотелось этого признавать, но утро наступило быстрее, чем мой организм успел отдаться сну. Сплю я плохо, а стресс, связанный с переездом, только ухудшает мое положение. Мой разум отказывается начинать мыслительный процесс, но заставляю себя шевелиться на неудобной, жесткой кровати, приседаю, одну руку поднося к лицу, и расслабленно чешу красную щеку, чмокая сухими губами.
Бросаю взгляд на телефон, что лежит рядом с подушкой, и тыкаю по кнопке пальцем, заставляя экран зажечься. Уже без десяти восемь. Во сколько там начинаются школьные занятия? Понятия не имею.
С подобным равнодушием опускаю босые ноги на холодный паркет, щурясь от яркого солнца, что лучами проникает в комнату, из-за чего закрываю шторы. Подтягиваю резинку серых штанов, почесав живот под майкой, и зеваю с широко распахнутым ртом, не прикрывая тот ладонью, беру со стола щетку, наконец решаясь выйти.