Теснина
Шрифт:
– Дамы и господа, – раздался голос пилота, – вас вызывают по третьей линии.
Рейчел пришлось снять шлемофон с наушниками, чтобы посмотреть, как переключаются частоты. «Дурацкая конструкция», – подумала она. Снова нацепив наушники, Рейчел услышала голос Брасс Доран. Та говорила с пулеметной скоростью, как обычно – Рейчел хорошо это помнила, – когда речь шла о чем-то важном.
– …центов сохранности. Это явно его надкус.
– Что-что? – вмешалась Рейчел. – О чем речь?
– Давай-ка сначала, Брасс, – попросила Дей.
– Повторяю, мы проверили по базе прикус на резинке. И он нашелся. Соответствие девяносто пять процентов, редчайший показатель!
– Ну, и кто же это? – спросила Рейчел.
– Пари держу, тебе это понравится, детка. Тед Банди. Эту резинку жевал Тед Банди.
– Этого не может быть! – заявила Дей. – Начну с того, что Банди давно умер, задолго до того, как исчез первый из шестерки. Далее, он никогда не появлялся в Неваде или Калифорнии, во всяком случае, об этом никому не известно. И наконец, мужчины – не его конек. Тут какая-то ошибка, Брасс.
– Мы проверяли дважды. Результат один – Банди.
– Да нет, – вмешалась Рейчел, – никакой ошибки.
Дей внимательно посмотрела на нее. Банди! Серийный убийца. Красивый, умный, беспощадный. Ко всему прочему – вампир. Единственный, кто вызывал у Рейчел настоящую дрожь, остальные – отвращение и ненависть.
– А тебе-то, Рейчел, откуда знать?
– Оттуда. Двадцать пять лет назад Бэкус участвовал в разработке нынешней системы по сбору данных. Брасс должна помнить. Заняло это лет восемь. Сотрудники отдела были разосланы по всем тюрьмам, где содержались серийные убийцы и насильники. Тогда я там не служила, но и потом работа продолжалась, накапливались новые данные. Банди допрашивали несколько раз, допросы вел в основном Бэкус. Незадолго до казни Банди попросил его о встрече, Боб взял меня с собой. Мы три дня подряд с ним говорили. Помню, Тед все время просил у Боба жвачку. А тот как раз жевал «Джуси фрут».
– Ну и что? Жевал, а потом сплевывал Бобу в ладонь? – насмешливо спросил Зиго.
– Нет, выбрасывал. Мы допрашивали его в кабинете начальника корпуса для смертников. Там была урна. Под вечер Банди уводили, да и вообще хватало случаев, когда Боб оставался в кабинете один. Он запросто мог взять резинку из урны.
– Ты что же, хочешь сказать, что Боб обшаривал урну в поисках резинки, которую сжевал Тед Банди, а потом хранил ее, чтобы много лет спустя бросить в могилу?
– Я хочу сказать, что он вынес ее из тюрьмы, зная, что на ней остался прикус зубов Банди. Может, тогда это был для него просто сувенир. Но потом сувенир сделался чем-то другим. Вроде крючка, на который нас можно подцепить.
– И где же он держал ее все это время, в холодильнике?
– Весьма вероятно. Я бы, во всяком случае, поступила именно так.
– А ты что обо всем этом думаешь, Брасс? – осведомилась Дей.
– Я думаю, что мне сразу следовало сообразить. В рассуждениях Рейчел что-то есть. Мне кажется, что Боб с Тедом нашли тогда общий язык. Боб не раз ездил к нему в тюрьму. Иногда один. И он вполне мог прихватить резинку.
Рейчел отметила, что Дей согласно кивнула.
– В таком случае, – откашлялся Зиго, – выходит, это для него еще один способ высунуться и показать нам, какой он умник. Натянуть нам нос, коротко говоря. Сначала «джипиэс» с его «пальчиками», теперь резинка.
– Примерно так, – согласилась Доран.
Но Рейчел считала, что все не столь просто. Она машинально покачала головой, и Зиго это заметил.
– Вы не согласны, агент Уоллинг?
А парень, похоже, прошел школу Рэндела Алперта, где учат, как строить отношения с коллегами.
– Не то чтобы не согласна, просто, мне кажется, тут все сложнее. Вы не с той стороны заходите. Вспомните! Да, сначала мы получили отпечатки, но резинка-то попала в могилу гораздо раньше. Возможно, он хотел, чтобы первым делом мы нашли ее. Когда еще ничто не указывало на его причастность к трупам.
– Если так, то зачем ему вообще все это понадобилось? – спросила Дей.
– Не знаю. Пока не знаю. Я просто хочу сказать: не надо думать, будто нам ясны его планы и их последствия.
– Знаешь что, Рейчел, мы всегда рассматриваем различные версии. Мы изучаем факты по мере их поступления и держим открытыми все двери.
Прозвучало это как лозунг с трибуны в Квонтико, когда агенты общаются с прессой, всячески избегая сколько-нибудь обязывающих заявлений. Рейчел решила не спорить. Не надо испытывать терпение тех, кто пригласил ее сюда. Судя по всему, оно вот-вот лопнет, во всяком случае, терпение бывшей ее подопечной.
– Да, да, конечно, – торопливо проговорила она.
– Вот и хорошо. Брасс, что-нибудь еще? – спросила Дей.
– Да нет. По-моему, и этого достаточно.
– Ясно. Тогда до скорого.
Под «скорым» она имела в виду очередное селекторное совещание. Доран попрощалась. На борту стало тихо, слышался только шум лопастей. Вертолет пересек невидимую границу между грубой, необработанной землей и окраинами Лас-Вегаса с их одноэтажными строениями. Рейчел подумала, что на самом-то деле это все та же пустыня, просто замаскированная. Там, внизу, под плиточной кладкой и крышами домов, таятся все те же хищники. Ждут ночи. Ждут жертв.
21
Мотель «Долгий отдых начальства» находился неподалеку от южной оконечности шоссе. Вход в него не сиял неоновыми огнями. Тут не было ни казино, ни эстрады. Да и начальство тут никогда не останавливалось. Это место облюбовали аутсайдеры лас-вегасского общества. Запойные игроки, бродяги, сводники – словом, люди, которые привязаны к месту, но не могут пустить корни.
Люди вроде меня. Часто, встречаясь с постояльцами «Двух иксов», как называли это место ветераны, можно услышать вопрос: давно ли вы здесь и долго ли еще тянуть, словно речь идет о тюремном сроке. Думаю, многие из них и впрямь обладали тюремным опытом; мой же выбор объясняется двумя причинами. Во-первых, я выплачиваю закладную по дому в Лос-Анджелесе и не могу позволить себе гостиницы вроде «Белладжио», или «Мандалей-Бэй ризорт», или даже «Ривьеры». А во-вторых, на сей раз я не хотел комфорта в Лас-Вегасе. Я не хотел, чтобы все шло здесь гладко. Потому что, когда подопрет и придется срываться с места, следует быть наготове – повернул ключ в замке зажигания и уехал.
Я добрался до Лас-Вегаса к трем. Мэдди должна уже вернуться из детского сада, и я застану девочку, если сразу поеду домой к своей бывшей. Этого мне и хотелось, но, с другой стороны, разумнее подождать. Вот-вот появится Бадди Локридж, да и дела кое-какие наметились. ФБР меня упустило, не тронув блокнота и карт Терри Маккалеба. Надо позаботиться о том и другом, а то, глядишь, агент Дей сообразит, что прокололась. Следует на всякий случай ее опередить.
Я поставил машину на обычное место, рядом с забором, отделявшим территорию мотеля от частного аэропорта. Странно, «Гольфстрим-9», который появился здесь три дня назад, когда я уезжал из Лас-Вегаса, все еще на месте. Рядом с ним красовался самолет поменьше, поопрятнее на вид. Модель я не разобрал, но от этой машины буквально пахло деньгами. Я поднялся в свой одноместный номер на втором этаже. Номер уютный, все, что нужно, тут есть, хотя я старался проводить в нем как можно меньше времени. Больше всего мне нравился балкончик. В рекламных проспектах, которые валялись в холле, он назывался курительным балконом. Места тут было так мало, что даже стул не помещался. Но стоять, облокотившись на очень высокие перила, приятно. Стоять и смотреть, как садятся и поднимаются самолеты миллиардеров. И занятию этому я предавался нередко. Я даже пожалел, что бросил курить. Случалось, на соседние балконы выходили другие постояльцы мотеля. Справа от меня жил карточный игрок – «игрок удачи», как он сам себя называл, – слева женщина с непонятными источниками существования. Временами мы с ними обменивались случайными замечаниями. Здесь вообще не принято задавать слишком много вопросов и отвечать на них.