Теснина
Шрифт:
– А у вас дети есть?
– Дочь. Она постарше вашей. И живет отдельно. Во Франции.
К этому она ничего не добавила, и я оставил тему. И без того стало стыдно за то, что мы с дочкой живем по соседству. А еще, даже не задав своего вопроса, я уже знал, что радости он не доставит. Но зато Джейн, в свою очередь, спросила меня о том, что давно ее занимало:
– Гарри, а вы кто, полицейский?
Я покачал головой:
– Был полицейским. В Лос-Анджелесе. А откуда вы узнали?
– Догадалась. Может, потому что видела, как вы с Мэдди шли к своей машине. Впечатление было
Я пожал плечами. Она меня расколола.
– Мне понравилось, – продолжала она. – А чем вы заняты сейчас?
– Да ничем особенным. Как раз прикидываю, чем бы заняться.
– Ясно.
Похоже, мы становились друга для друга чем-то большим, чем просто соседи, от нечего делать перебрасывающиеся пустыми замечаниями.
– А вы? – спросил я.
– Я? Да так, по мелочи, то одно, то другое.
Вот и все. Эта дорога вела в тупик. Я отвернулся и посмотрел на второго то ли султана, то ли шейха, который как раз спускался к лимузину, рядом с которым застыл водитель. Мне показалось, что под пиджаком у него есть нечто такое, что при случае он вытащит в мгновение ока.
– Ладно, Джейн, еще увидимся, – повернулся я к соседке.
– Ага. Поцелуйте дочку от моего имени.
– Непременно. Ну, всех благ.
– И вам того же.
Присев за столик, я в очередной раз попытался дозвониться до Бадди Локриджа. Успех прежний. Я нетерпеливо побарабанил карандашом по блокноту. Не то чтобы я начал волноваться. Я начал раздражаться! У Бадди репутация необязательного человека. А на таких у меня нет времени.
Я прошел в крошечную кухоньку и вытащил из встроенного под столом холодильника бутылку пива. Открывалка болталась на связке ключей. Я сорвал пробку и глотнул от души. Пиво смыло с горла песчаную пыль и классно прошло в желудок. Думаю, эту маленькую радость я заслужил.
Я вернулся к балкону, но наружу не вышел. Не хотелось спугнуть Джейн. Осторожно выглянув, обнаружил, что лимузин уехал, а на опустевшее место приземлился новый самолет. Покосился вправо. Джейн на балконе не было, зато на перилах стояла пепельница, в которой дотлевала выкуренная на четверть сигарета. Почему ей никто не скажет, что так она себя выдает?
Несколько минут спустя пиво было допито, и я вернулся за столик, где меня ожидали блокнот и карты. Что-то ускользало от моего внимания. Но что именно? Близко, тепло. Но никак не ухватить.
Зазвонил мобильник. Ну наконец-то, Бадди Локридж.
– Вы мне звонили?
– Да. Но разве я не предупреждал: вам набирать этот номер нельзя.
– Помню, только вы ведь сами только что звонили, вот я и решил, что теперь можно, все спокойно.
– А если бы это был не я?
– Так ведь номер определился. Вы звонили, точно.
– Номер – мой, но откуда вам знать, что это был именно я? Может, кто-то другой воспользовался моим телефоном?
– Гм.
– Вот именно, Бадди, «гм». Знаете что, если вы собираетесь и дальше мне помогать, то делайте, что вам говорят.
– Хорошо, хорошо, все понял.
– Ладно. Вы где сейчас?
– В Вегасе. Как вы и велели.
– С яхты все успели
– Ага.
– Фэбээровцев опередили?
– А то!
– Как вас найти?
В этот момент я обратил внимание на одну запись в блокноте и вспомнил кое-что из той самой статьи в «Таймс». А точнее говоря – пометку Терри в злополучной статье.
– В «Би», – ответил Локридж.
– В «Би»? А где это «Би»?
– В большом «Би», понимаете?
– О чем это вы, Бадди? Что за «Би» такое?
Он перешел на шепот:
– Я так понял, нас прослушивают, разве нет?
– Да наплевать мне, прослушивают, не прослушивают. Кончайте эти игры. Что такое «большое Би»?
– «Белладжио». Это очень простой шифр.
– Простой шифр для недоумков. Вы хотите сказать, что сняли номер в «Белладжио» за мой счет?
– Ну да.
– В таком случае выметайтесь оттуда.
– То есть как это? Я ведь только что приехал.
– Я не собираюсь платить за «Белладжио». Выметайтесь, двигайте сюда. Если бы «Белладжио» был мне по карману, я бы сам там жил.
– Ну ладно. А вы где?
Я дал ему адрес мотеля, и парень сразу приуныл: окраина города.
– А они там за хороший вид берут?
– У них нет хорошего вида. Кончайте валять дурака, немедленно приезжайте.
– Слушайте, я же уже оплатил номер. Денег мне не вернут. Их сняли с карточки, и к тому же я успел нагадить в туалете. А это как пометил: «мое». Так что давайте я подъеду прямо с утра.
Ну нет, ночевать ему тут не придется.
– Имейте в виду: разница между вашими апартаментами и здешней дырой – из вашего кармана. Я не просил останавливаться в самом дорогом отеле города.
– Ладно, ладно, наживайтесь на мне. Пусть так. Черт с вами.
– Да уж не сомневайтесь, так оно и будет. Машина есть?
– Нет, я взял такси.
– В таком случае спускайтесь, берите другое такси и двигайте сюда со всем хозяйством.
– А на массаж сперва нельзя сходить?
– О Господи, Бадди, если вы не…
– Да шучу я, шучу. Уж и пошутить нельзя. Еду.
– Хорошо, жду вас.
Я отключился, не попрощавшись, и сразу же стер из памяти телефона следы последнего разговора. Накатило необыкновенное возбуждение. Я сдвинулся с мертвой точки. Похоже, каким-то удивительным образом разрешилась одна из загадок. Я в очередной раз посмотрел на восстановленные мной записи Маккалеба, вернее, на одну из них:
«Теория треугольника: из одного три».
В газетной статье он обвел слово «круг». Речь шла о расстоянии, покрытом одной из жертв на арендованной машине; это, в свою очередь, позволило следствию очертить большой круг, где следует искать ключи к разгадке трагедии.
Да нет же, Маккалеб обвел это слово, потому что сделал другой вывод. Зона поисков – вовсе не круг. Это треугольник. А расстояние в милях, проделанное на арендованной машине, – три его стороны. Пункт номер один – аэропорт, стартовая точка. Человек берет машину и едет в сторону пункта номер два. Пункт номер два – место, где пересекаются пути его и похитителя. А пункт номер три – место похищения. Потом машина возвращается туда, где ее взяли напрокат, и треугольник замыкается.