Теснина
Шрифт:
– Есть. Но все относительно. Я слышала, в Гуаме не так уж плохо, разгул терроризма, а это весело. К тому же после восьми лет в Миноте и Рапид-Сити любая перемена – уже благо, независимо от того, чем придется заниматься.
– Ну и что же говорили на совещании о моей персоне?
– Да говорила-то в основном я, это ведь моя территория. Доложила, что связалась с полицейским управлением Лос-Анджелеса и изучила ваше досье. Прошлась по основным вашим делам, а потом сказала, что в прошлом году вы ушли в тень.
– То есть в каком смысле в тень? Это вы насчет
– Нет, насчет парней из управления внутренней безопасности. Я сказала, вы с ними не поладили, затаились, а потом как выпрыгнули! На Черри Дей это произвело впечатление, она решила, что можно немного ослабить вожжи.
– Тот-то, я смотрю, никто мне не мешает.
А я и впрямь гадал, отчего Дей попросту не перекроет мне кислород.
– А что там насчет записей Терри Маккалеба? – осведомился я.
– То есть?
– Это я к тому, что ими занимались головы поумнее моей. Вот я и спрашиваю: что раскопали? Скажем, теория треугольника.
– Ну, при серийных преступлениях это дело как раз обычное. Даже термин такой есть – «преступления в треугольнике». То и дело приходится сталкиваться. Я хочу сказать, следствие отыскивает жертву внутри треугольника. Одна вершина – дом или место, куда приехал человек. В данном случае – аэропорт. Другая – то, что называется вершиной добычи: тут пересекаются пути охотника и объекта охоты. И третья – там, где преступник освобождается от трупа. Серийный убийца, заметая следы, всякий раз меняет расположение вершин треугольника. Именно это вспомнил Терри, читая статью в газете. А кружок он поставил, потому что понял: ребята из городской полиции идут по ложному следу. В данном случае его интересовал не треугольник, но окружность.
– А Бюро занимается треугольником?
– Естественно. Но не все сразу. В данный момент важнее место преступления. Но оставшиеся в Квонтико наши люди стараются вычертить треугольник. Вообще-то ФБР работает неплохо, только медленно. Впрочем, вам это и без меня наверняка известно.
– Это уж точно.
– Забег, в котором участвуют заяц и черепаха. Мы – черепаха, вы – заяц.
– Как вас прикажете понимать?
– Вы быстрее нас, Гарри. Что-то подсказывает мне: вы уже знаете расположение сторон и вершин треугольника, а сейчас наводите пистолет на одну из них, ту, что нам неизвестна. На вершину добычи.
Я кивнул. Даже если меня используют, не все ли равно? Мне не мешают охотиться, и это главное.
– Начальная точка – аэропорт, конечная – дорога XXYXZ. Остается одна – место встречи хищника и жертвы. Мне кажется, я ее вычислил. Туда мы сейчас и направляемся.
– И где же это?
– Сначала проясните мне еще одну вещь касательно записей Маккалеба.
– Да я вроде и так уже все сказала. Все, что удалось извлечь на данный момент. Вообще-то их еще не полностью обработали.
– Уильям Бинг. Кто это?
Рейчел заколебалась, но только на мгновение.
– Никто. Пустой номер.
– Почему это?
– Уильям Бинг – обычный сердечник, проходивший обследование в лас-вегасской больнице. Скорее всего Терри был с ним знаком.
– А вы уже потолковали с Бингом?
– Пока нет. Ищем.
– Странно вообще-то.
– Странно, что Терри зашел навестить знакомого?
– Нет, что имя оказалось в бумагах. Зачем бы, если малый не имеет отношения к делу?
– Терри привык все записывать, посмотрите его файлы и записные книжки. Если он собирался работать в этих краях, то скорее всего записал имя Бинга и номер больничного телефона, чтобы не забыть о нем. Да мало ли причин!
Я промолчал. Что-то меня тут беспокоило.
– А как он познакомился с этим парнем?
– Пока неизвестно. Может, это как-то связано с фильмом. После премьеры Терри получил сотни писем от людей с пересаженными органами. Стал чем-то вроде героя в их кругу.
Мы ехали на север по Блу-Даймонд, и неожиданно мне бросился в глаза знак стоянки грузового транспорта компании «Трэвел Америка». Я вспомнил квитанцию, которую нашел в машине Терри, и притормозил. Заправляться мне было не нужно, с утра залил полный бак, просто захотелось осмотреться.
– В чем дело? Горючее кончилось?
– Да нет, не в том дело. Просто… просто Терри Маккалеб здесь был.
– С чего это вы взяли? Хиромантом заделались?
– В его машине валялась квитанция. Может, это говорит о том, что он ехал в Ясный?
– В какой такой «ясный»?
– Городок так называется. Мы как раз туда и направляемся.
– Так чего же гадать? Доберемся, зададим пару вопросов, все и выяснится.
Я кивнул, вырулил на шоссе, и мы продолжили путь. По дороге я изложил Рейчел собственную теорию. Мое личное представление о треугольнике Терри Маккалеба и том месте, которое занимает в нем городок Ясный. Рассказ явно ее заинтересовал. Можно даже сказать, очень заинтересовал. Она согласилась с версией насчет жертв – по какому принципу он их выбирал. Признала спутница и то, что жертвенность – как она выразилась – зеркально отражает ситуацию в Амстердаме.
В течение примерно часа мы оживленно обменивались мнениями, но с приближением к городку замолчали. Пустынный, каменистый пейзаж постепенно уступал место человеческому жилью. Замелькали афиши, зазывающие в веселые дома, расположенные где-то впереди.
– Бывали? – спросила Рейчел.
– Нет.
Я вспомнил о Вьетнаме, о палатках, заменявших там бордели, но предпочел не распространяться на эту тему.
– Да нет, вы меня не поняли. Я спрашиваю – не в качестве клиента, а как полицейский?
– Тоже нет. Но кое-кого через них вычислил. Ну, по номерам кредитных карт и тому подобному. Люди здесь не особенно общительные, готовьтесь к этому. Во всяком случае, по телефону их не разговоришь. А к местному шерифу не стоит и соваться. Штат получает налоги с таких притонов, и добрая половина возвращается в бюджет графства.
– Ясно. И как мы будем действовать?
С трудом подавив улыбку при слове «мы», я вернул ей вопрос.
– Не знаю, – сказала Рейчел. – Предлагаю войти через парадный вход.