Тесные контакты четвертого рода
Шрифт:
— Значит без людей.
Только тут я сообразил, что он имел ввиду.
— С чего ты взял?
Он молча повернул листок другой стороной. Там на трех языках шел текст. Один из них был мне понятен. Чен не ошибся. Черным по белому было написано — «автоматическая боевая станция». Если эта надпись не была такой же фальшивой как браслет на даме-неглиже, то людей там и правда не должно было быть.
Несколько минут мы молчали, привязывая этот факт к том, что уже знали об этой планете. Почти все сходилось…
— Вот тебе и объяснение
— И трупы… — добавил Чен. — Есть и еще будут.
— По крайней мере вера в гуманизм Землян у меня восстановилась.
— А кому от этого легче?
— Не понял.
— С людьми у нас все-таки была возможность договориться, а с этими железками… Не выйдет.
Я понял Чена, потому что внутри него, как, впрочем и внутри меня, сидела уверенность в то, что все это недоразумение, что только стоит нам встретиться с ракетчиками и переговорить, как все станет на свои места… А так получалось, что и говорить-то не с кем. Мы теперь знали это, а туземцы — нет. Но это было не самое плохое. Еще хуже было то, что объяснить аборигенам это никак не получится.
Этому можно было только помешать.
Пять или шесть вздохов эркмасс смотрел на разбойника, принимая решение. Жалости в нем Эвин не ощущал, да и, правда — чего его жалеть-то, разбойника? Не хотел он говорить или и впрямь, кроме того, что рассказал, говорить ему было нечего, кто знает? Главное было в том, что в этот вздох не было от него больше никакой пользы. Возможно его рано было записывать в откровенные враги, но ведь и другом он никому не был.
— Повесить его! — подсказал кто-то.
— На том дереве, возле которого демоны повергли нашего товарища!
— Верно!
— А тело после того, не снимая с веревки, оплясать «Обидной пляской» и вместе с деревом бросить в Эйбер!
Эркмасс посмотрел на монаха и, не скрывая усмешки, добавил:
— После того, что с ним сделаю я, думаю, ему будет все равно, что с ним сделаешь ты…
Капли крови привели нас на берег реки и там пропали, расползлись на мокром песке. Зато вместо них появились следы — неаккуратные вмятины оставленные ногами бегущего человека. Увидев их, я перестал беспокоиться о судьбе нашего спасителя. Расстояние между ними было такое, что можно было подумать, что он не просто быстро бежал, а скорее невысоко летел. Если уж у него хватило сил бежать с такой скоростью, то у него наверняка хватило и сил переправиться на другой берег — брод тут был неглубокий, да и течение не особо сильное.
— Дёшево отделались. Одним покойником.
— С точки зрения того покойника не так уж и дешево… — Проворчал Чен.
Разгребая коленями воду, я сквозь Ченову спину искал на том берегу признаки вчерашнего веселья и не находил их. Серые шатры стояли, словно нахохлившиеся птицы, дымили костры, но этим вся жизнь и исчерпывалась. Туман уже разнесло ветром, и с двухсот метров я хорошо видел как пустынно туземное стойбище. Не было даже вчерашних бездельников-плясунов.
— Ты смотри, пастораль какая…. Спят они что ли?
— Левее глянь. Вон они где все.
На самом краю поляны, там где начинались первые деревья, я увидел два десятка туземцев и меж ними знакомую спину. Видимо это и был тот самый бегун-летун, товарищ того, что принял на свою героическую грудь гнев безмозглой боевой машины. Он стоял между двумя оружными со связанными за спиной руками.
— Смотри. Это он.
— Он?
Я по привычке показал, куда нужно смотреть, но от моей прозрачной руки толку не было. Пришлось взять шефскую голову и повернуть куда нужно.
— Вон стоит, под деревом. В синей куртке. Это тот, кого я видел. Тот, кто сбежал.
Что-то у них там затевалось….
Мы прибавили и через десяток шагов туземцев загородили кусты, что росли вдоль берега. Торопясь, поднялись немного вверх по холму, и нашли прореху, сквозь которую что-то можно было рассмотреть.
Лагерь и впрямь был полупустой. Все кто там присутствовал, собрались под деревом. Чен опустил щиток на лицо. Я последовал его примеру и дал увеличение.
Увидел я даже больше, чем ожидал — через низкий сук свешивалась веревка с петлей на конце, сквозь которую видны были цветущие кусты. Эти приготовления были не то чтоб знакомы, но насквозь понятны.
— По-моему это добром не кончится…
Я сделал шаг вниз с холма.
— Куда ты?
В голосе Чена я не почувствовал приказа остановиться. Это был просто совет не делать глупости. А я, между прочим, делать их и не собирался.
— Спасу героя.
Он снова опустил щиток и секунд десять смотрел на лагерь.
— Морды сплошь уголовные, — наконец проронил Чен, отодвинув щиток. — Ни одного идеалиста.
Нашего невольного спасителя уже стронули с места и потащили к месту последнего успокоения, чтоб с помощью нехитрой процедуры отправить в места Счастливой Охоты, или какой-то местный эквивалент этого места. Следовало поторопиться.
— Долг платежом красен. Что ни говори, а он нас спас…
Чен не ответил и не остановил меня, когда я двинулся к лагерю. Шагов через десять до меня долетел голос:
— Сам справишься?
Хоть он меня и не видел, но я машинально махнул рукой.
— Легко.
— Как?
План у меня уже был. Точнее контуры плана. Небо над головой блистало голубизной, но вдалеке, на юго-востоке маячило несколько многообещающих облаков.
— Терпение, мой друг, терпение. Сейчас все сам увидишь.