Тессеракт
Шрифт:
— Нет. Разве тебе не снится, как ты спасаешь девушек?
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мои сны.
— Так давай обсудим. Снится или нет?
— Тотой, я не буду отвечать на этот вопрос.
— Почему?
— Потому что в моей работе очень важно… э… чтобы ты не знал обо мне ничего конкретного.
— Это еще
— Потому что это может повлиять на наши отношения. Ты можешь невольно подстраиваться под меня, рассказывать мне то, что, как ты считаешь, я хотел бы услышать.
— Ну-у-у, если дело в деньгах, то я отдам за твой рассказ один из тех песо, что ты мне дал.
— Ты все правильно говоришь, Тотой, но мне пока хватает денег… Так что постарайся рассказать мне на следующей неделе что-нибудь новенькое.
— А вот ты постарайся понять, почему тебе не нравятся сны о том, как спасают девушек.
— Ты в самом деле так считаешь? — Да, считаю.
Альфредо нажал на клавишу, чтобы убрать заставку с лентой Мёбиуса, и обнаружил, что не только машинально включил компьютер, но еще и открыл файл.
С: \docs\PHD\cl.doc
В верхней части страницы жирным шрифтом было выделено название докторской диссертации по философии: «Социальная организация в молодежной городской среде на Филиппинах: сознательное и бессознательное изложение истории падения и перемены статуса».
А чуть ниже выделялась фраза, имеющая гораздо более личный оттенок: «Хватит на меня смотреть, Фредо! Пиши меня!»
Альфредо нахмурился и пробормотал:
— Это уже повтор. — А через несколько секунд заменил ее на «Не откладывай на завтра, Фредо! Пиши меня!»
Быстрые движения зрачка
— Я знаю только один способ подбить танк. Для этого нужна специальная граната.
Винсенте посмотрел на раскрытые ладони Тотоя, увидел кучку гвоздей, а потом перевел взгляд на медленно ползущий поток машин, сворачивающих на Юнайтед-Нейшенс-авеню.
— Мы не должны ошибиться в выборе цели, — продолжал между тем Тотой. — Транспорт с пехотой нам не нужен.
— Значит, маршрутка исключается?
— Она перевозит пехоту.
— Точно.
— Да, забудь про машины пехоты. Мы должны подбить одну из последних моделей штурмовых машин.
— Дорогую машину?
— Танк.
— Ладно, пусть будет танк. — Винсенте осмотрел скопившиеся в пробке машины в поисках подходящей марки. — А «тойота» сойдет за танк?
— Э-э-э… Нет. — А «дэу»?
— Да ну ее!
— «БМВ»?
— «БМВ»? Да ты рехнулся, Сенте. Мы можем тут проторчать весь вечер и не увидеть ни одного «БМВ». — Тотой стоял на цыпочках, нервно покусывая нижнюю губу, и вдруг показал пальцем на красный седан. — Вот цель, «хонда».
Водитель
Странно, что он не включил кондиционер в машине, потому что стекло со стороны водителя было опущено. Его лоб блестел от пота, рукава были закатаны, а изо рта торчала сигарета. Судя по его расслабленной позе и выражению нежности на лице, он разговаривал с женой или с ребенком.
— Но почему он? — спросил Винсенте. Тотой хмыкнул.
— А почему бы нет?
— …Не знаю. Просто… почему именно он?
— Тебе на все надо объяснение?
— Нет, не на все.
— Тогда в чем дело?
— Я же сказал, что не знаю. Похоже, он… возвращается домой. Он как раз звонит туда, чтобы сообщить, что застрял в пробке. Он едет домой, к семье.
Тотой изучающе посмотрел на «хонду» и на водителя.
— Этот парень ведет танк. А сейчас он вызывает по рации целые батальоны подкреплений, поэтому, если мы его не подобьем, его армия захватит Манилу.
Винсенте рассмеялся.
— Ты думаешь, это смешно? — Уф!
— Сенте, что же тут смешного, если враг захватит Манилу?! Погибнут тысячи людей, и их кровь будет на твоей совести. Ты этого хочешь? Вот что я тебе скажу, — и глаза Тотоя широко раскрылись в предвидении ужасной бойни. — Лично я этого не хочу.
— Ах вы, сукины дети! А ну, вернитесь, вы, маленькие ублюдки!
— Твой семейный человек… — прокричал Тотой, летя вперед с прижатыми к груди кулаками, — …здорово разозлился.
— Это точно, — согласился Винсенте. Его ноги были длиннее, поэтому бежать ему было гораздо легче. — Еще как разозлился.
Винсенте нравилось быстро бегать по улицам ночного города. Ему казалось, что умение бегать — это ценное качество. Выбоины, трещины в асфальте, открытые сточные люки, скользкие канавы, застроенные лачугами боковые улочки, меняющиеся каждый день по мере сноса трущоб. Осколки стекла. Куски зазубренного металла с острыми краями. Можно запросто упасть на бегу и пораниться обо что угодно. Трудно было представить себе человека, который смог бы быстро бежать по улицам ночной Манилы, — разве что у него не оставалось другого выбора.
Пару лет назад, когда Винсенте слонялся возле моста Киапо, мимо вдруг пробежал человек. Вполне приличный, с дипломатом в руке, похожий на водителя «хонды», которому они только что прокололи колесо. За ним, метрах в десяти, мчалась целая шайка — человек семь.
Винсенте не стал смотреть, чем все закончится. Он и так был уверен, что жертве никуда не уйти. Он не знал только, убили этого человека или нет. Во всяком случае, его дело было плохо…
Вот с ним бы такого не произошло. Винсенте знал: будь на нем обувь этого человека и десять метров расстояния, он легко убежал бы и не попал бы им в руки.