Тест на любовь
Шрифт:
Ирма подождала немного, чтобы жидкость перетекла в тело, потом бесшумно подошла к постели Энди и в одно движение вынула иглу. Ни капли крови не выступило на коже.
Так же тихо она выскользнула за дверь.
Впереди были выходные.
На выходные они с Салли решили поехать во Флориду. В маленький тихий городок, в котором покупали дома американские пенсионеры. Дешево и спокойно. Очень тепло.
Орландо не курортное место, но там можно найти множество укромных уголков и насладиться жизнью так, как они это понимали.
— Тебе не было страшно? — спросила Салли, когда они ехали в арендованной машине по шоссе, подставляя горячему ветру лица.
— Нет. А почему ты спросила?
— Я думала, что это только мне ничего не страшно. — Она помолчала. — Я раньше думала, что после чего-то подобного невозможно жить. Но потом убедилась — можно жить после чего угодно и с чем угодно. Однажды я поняла, как хороша жизнь сама по себе. Не важно, что в ней с тобой происходит. Ты меня понимаешь?
— Теперь, с тобой — да. В общем-то меня уже не должно быть. Но, как видишь, я пока есть. Наверное, поэтому мне ничего не страшно. Смерть для меня — обыденность, с которой я живу слишком давно. Для меня жизнь — просто миг перед бездной, которая уже разверзлась и ждет, просто я пока не упала в нее. А когда буду падать — я ничего не почувствую, потому что не узнаю, что падаю. Человек в момент смерти не подозревает, что уходит из этого мира навсегда. Страшно тем, кто остается в живых. Они понимают, что случилось.
— Я помню, как меня поразили твои глаза, когда я впервые заглянула в них. — Салли помолчала. — Никогда не видела таких глаз, ни у кого. Они бездонные, Ирма. В них как будто замерла бесконечность. Но теперь я знаю — в них та самая бездна, Ирма.
— Да, мои глаза кажутся чужими моему лицу. И руки тоже. Посмотри. — Она вытянула их. — Посмотри, насколько они старше меня. Никакие кремы не помогают.
Салли кивнула.
— Наверное, поэтому мы с тобой и встретились, сестра. Я верю в судьбу.
— Наверное. — Ирма посмотрела Салли в лицо. После минутной паузы она сказала: — Полдела мы сделали, Салли. Энди больше нет.
«Да, его нет, — подумала Салли. — Это первый шаг, который нужно было совершить в соответствии с планом. С совершенно замечательным планом».
— Кстати, Салли, ты мне толком не рассказала — трудно было наняться к Мильнеру?
Салли расхохоталась.
— За те деньги, которые он давал, кроме меня, никто бы никогда не согласился.
— Да, вот что такое жадность. Как, однако, она бывает полезна.
Они выразительно посмотрели друг на друга.
Машина летела вперед, Салли и Ирма вопили во все горло, предвкушая будущие радости. Картина, которая им рисовалась, была до невероятности прекрасной.
18
Андрей обдумывал предстоящую встречу с Ольгой. Он решил отправиться на метро, а не на машине. Дело не в том, что они непременно выпьют и ему нельзя будет сесть за руль, за ним мог приехать и Толя. Просто ему захотелось вдруг почувствовать себя мужчиной, который едет на свидание. Давно он не спускался в метро, интересно посмотреть на людей.
Каждая поездка — психологический сеанс. Как интересно, как увлекательно читать открытые книги лиц на конкретной странице дня. Сколько печали и грусти на этих страницах. Так мало воли. Что ж, все верно, у кого достаточно воли, тот не ездит в метро. Он улыбнулся. Допустим, он встретится с Ольгой. Прежде всего любопытно понять, что она теперь за человек и почему она так заинтересовала его. Интуиция подсказывала — надо непременно приручить ее, а значит, заинтересовать собой.
Пока он сам не знал — зачем.
Его размышления прервал телефонный звонок.
— Алло? — хриплым от долгого молчания голосом отозвался Широков.
— Добрый день, Андрей, это Ольга.
Он выгнул бровь. Вот как? Он ведь только что о ней думал.
— Встреча отменяется.
— Что-то случилось? — встревожился он.
— Я срочно улетаю в Прагу.
— Дела не терпят отлагательства? — Андрей произнес дежурную фразу, желая удержать Ольгу на проводе.
— Да, работа.
— Обычное дело или что-то экстраординарное? Она помолчала.
— Обычное, — отстранение проговорила она.
— Позвони, когда приедешь. Хорошо?
— Позвоню.
Он положил трубку.
Андрей не успел обдумать услышанное, вникнуть в интонацию — чего в ней больше: обыденности, тревоги или волнения, — как телефон снова зазвонил.
— Привет, Широков. Узнаешь старых друзей?
— Ну что тебе еще от меня надо?
— Ничего особенного. Приезжай. Прямо сейчас. Андрей вздохнул:
— Ладно.
Он надел клубный пиджак, желая уверить самого себя в первую очередь, что встреча будет неформальной. Андрей хорошо знал, что чуткий человек, даже не отдавая себе отчета, всякий раз выбирает одежду, подчиняясь подсознанию. Оно лучше знает, в чем тебе комфортнее в той или иной компании.
Широков затормозил возле длинного бетонного здания в Измайлово, на котором до сих пор висит вывеска из прошлого. Давно здесь никакого проектного института нет и никогда не будет. Бетонные этажи сданы в аренду, здесь есть все, что угодно. Даже ООО «Изделия из дуба». Он усмехнулся.
Ему как раз сюда.
Он вошел в вестибюль, где до сих пор висят часы, которые показывали время еще при социализме, но они шли и показывали новое время. Он взглянул на свои командирские… Знакомые изумлялись — почему, Широков, не купишь швейцарские? Неужели денег не хватает? Он улыбался в ответ и молчал. Он-то знал, почему носит именно эти часы…
Широков прошел мимо литагентства, мимо рекламного бюро, приемного пункта подержанных вещей для бездомных. Постучал в дверь, вытесанную из дуба, с блестящей золотой ручкой. Тишина. Нажал кнопку. Раздался голос секретарши:
— Добрый день. Вам назначено?
— Добрый. Назначено к завхозу Иванову. Дверь раскрылась.
— Слушай, Петруша, вы что, боитесь за своих дубов?
— Не каламбурь, Широков. Я знаю, ты дока в этом деле. Иванов поднялся из кресла, могучий, седой, с хитрыми глазами. Он был в прекрасном деловом костюме, который подчеркивал солидность заведения и самой личности.