Тет-а-тет
Шрифт:
– Можешь не отвечать прямо сейчас. – Максим вымученно улыбнулся. – Давай наслаждаться ужином.
Оба молча, безо всякого аппетита, ковыряли салаты. Евгения по-прежнему старательно отводила глаза, избегая его выжидающего взгляда.
– Макс, – наконец заговорила она, – все это так неожиданно. У меня, конечно, бывали насчет тебя всякие мысли… Но мы так редко виделись… Я была ребенком, многого не понимала. Возможно, я говорила и делала что-то не то, и ты мог истолковать это превратно… Да и сейчас мы так далеки друг от друга, ты в Питере, я в Москве, как нам встречаться?
– Я скоро закончу универ и могу переехать в Москву, – сказал Максим. – Хотя Питер мне намного роднее, там у меня работа, связи, я зарабатываю неплохие деньги, а смогу зарабатывать
Впервые в жизни он произнес слова, которые, как ему в последнее время казалось, он уже никогда не соберется произнести. Как ни странно, он почувствовал облегчение, словно пудовый камень свалился с души.
– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? – изумленно переспросила Евгения. – Это что, предложение? Ты меня любишь?
– Люблю, всегда любил, – с жаром подтвердил Максим.
Евгения опустила глаза и снова залилась краской. Мохнатые ресницы мелко подрагивали, как лепестки сирени. Максим снова не видел ее глаз. Официант косился на их столик с плохо скрываемым любопытством. Наверное, он решил, что Максим предлагает девушке нечто непристойное.
– Макс, пока я не готова к серьезным отношениям. Мне надо учиться… – Евгения нервно скомкала салфетку.
– Я понимаю, тебе нужно время. Ведь ты еще очень молода, – кивнул Макс. – Я готов ждать сколько потребуется… Только скажи, есть ли мне смысл ждать? Нравлюсь ли я тебе хоть немного не как друг, а как мужчина?
– Ну да… – прошептала она не слишком уверенно. – Нравишься… Но я не уверена, любовь ли это…
– Это не страшно, – вымолвил Максим, – уверен, что ты меня тоже полюбишь. Никто не станет любить тебя сильнее, чем я.
Вечером Макс проводил Евгению до квартиры и впервые поцеловал ее ничего не опасаясь – со всей нежностью и страстью любящего мужчины, старающегося разбудить в девушке ответные чувства. Она попыталась от него отстраниться, пробормотала что-то про соседей.
– Увидимся завтра? – спросил Максим. Он не мог разомкнуть кольцо горячих рук, изнемогал от страсти и от страха испугать девушку своей горячностью.
– Не знаю. – Она осторожно высвободилась из его объятий. – Я обещала встретиться с Машкой. Позвони завтра. И… ступай.
– Я должен передать тебя из рук в руки, – возразил Максим.
– Не волнуйся. Я скажу маме, что ты довел меня до самой двери. Иди же…
Ему было неприятно, что Евгения настолько явно пытается его спровадить. И все же Максим решил, что, наверное, ей необходимо побыть одной, привести в порядок мысли и чувства.
– Я позвоню завтра, – предупредил он и, пошатываясь от переизбытка эмоций, стал спускаться по лестнице.
Для него началось время, полное надежд, томительных ожиданий, волнений и тревог. Он никогда не думал, что может так сходить с ума. Максим прощался с Евгенией и тут же начинал считать часы до следующей встречи. Он думал о девушке постоянно: открывая глаза утром и закрывая их вечером. Это стало наваждением. Когда он вернулся в Питер, звонил ей по несколько раз на дню, оплачивал длинные телефонные счета, срывался на выходные и праздники в Москву, теряя уйму выгодных заказов и выслушивая выговоры недовольного начальства. Ему никак не удавалось пробудить в ней ответную страсть. Они ходили в кино, в театры, посещали выставки. Оттягивались в ночных клубах. Евгении все было интересно, от живописи до политики, она заражала его неуемной энергией, юным задором, жаждой познания окружающего взрослого мира. Но как только доходило до самой сладкой, интимной стороны отношений, девушка впадала в ступор. Максим никак не мог уговорить ее заняться любовью. Евгения упорно твердила, что не хочет, не может, не готова, – и доводила Максима до белого каления. Разумеется, в Питере он снова стал встречаться с другими женщинами, оправдываясь перед собой тем, что здоровый парень не может обойтись без регулярного секса, и обещая себе прекратить все это, как только Евгения перестанет упорствовать.
Родители выбор Максима восприняли неоднозначно.
Отец был, как обычно, навеселе – и попросил фото. Посмотрел, удовлетворенно икнул: красивая, женись.
– Дурак! – в сердцах вскричала мать. – Последние мозги пропил! У нее ни образования, ни жилья, ни мозгов пока нет! Да и по дому сделать небось ничего не умеет, ни сготовить, ни постирать! А я-то думаю: что он к Тоньке зачастил? А она, зараза, небось все знала и молчала!
– Говорила Тонька, что ему девчонка какая-то нравится! – припомнил отец. – А ты слушала? Ты ж кроме работы и своих болячек ничего знать не хочешь! Придешь – и спать!
– А ты жрешь с моей работы, сам-то сколько приносишь! А болячки все от тебя, алкаш чертов!
– Я не алкаш! – хватил кулаком по столу отец. – Хватит орать! А то щас как дам!
– Попробуй дай! – привычно подбоченилась мать. – Да я тебя в ментовку сдам, нет, лучше я тебе сама башку вот этой сковородой разобью!
Максим тихо выбрался из квартиры и закрыл за собой дверь. Последнее время подобные разборки для родителей стали нормой. Он пробовал вмешиваться, но от его речей становилось только хуже. Ничего, поорут – и остынут. Ну отвесит мать отцу пару затрещин – и успокоится. Отец же никогда мать пальцем не тронул, только всю жизнь грозился.
Тем временем в жизни Макса произошло еще одно значительное событие.
Однажды Максима пригласили провести экскурсию для каких-то суперкрутых американцев. Деньги посулили немалые, в несколько раз превышающие обычную ставку. Американцев было трое, одеты – весьма просто: джинсы, майки, бейсболки, кеды. Они совсем не выглядели миллионерами. Разве что видеокамеры, навороченные по последнему слову техники, да место проживания – отель «Англетер» выдавали в экскурсантах людей с достатком. Максим постарался, отработал на совесть, туристы вернулись в отель уставшими, но безумно довольными и пригласили гида отужинать с ними в ресторане. Максим согласился. Почему не посидеть на халяву в дорогущем кабаке? Когда еще такая возможность подвернется?
На ужин американцы явились при полном параде: шелковые сорочки, галстуки с логотипами известных дизайнеров, мягкие штиблеты, дорогой парфюм. Максим даже оробел: в простой рубашке и пропылившихся за день брюках он выглядел совсем не комильфо в такой компании. Но американцы не обратили на это внимания или просто сделали вид, что все о'кей. С ними пожаловал такой же холеный русский средних лет с весьма невыразительным лицом, как он пояснил – деловой партнер. Американцы расселись как дома, заказали водки, черной икры и других изысков русской кухни. Ребятами они оказались простыми, компанейскими, пили, ржали, травили разные байки, потом речь зашла о делах, и двое из них принялись спорить по поводу нефти. Максим не сильно вдавался в подробности. Жевал, разглядывал интерьер и симпатичных модных дамочек за соседним столиком. Русский в полемику не вступал, перекинулся с американцами парой слов насчет компьютеров, мол, за ними будущее. Американцы согласно закивали. Потом гости решили потанцевать, пригласили дамочек из-за соседнего столика, как выяснилось, итальянок. Русский поинтересовался, сколько языков знает Максим. Он ответил, что помимо немецкого владеет английским и французским и хочет выучить итальянский. Русский одобрительно покивал и предложил выйти покурить. Максим недоуменно пожал плечами, но поднялся. Они вышли в холл. Там незнакомец вытащил «Мальборо», угостил Максима, протянул ему свою визитку и сказал, чтобы тот явился завтра к нему с паспортом по указанному адресу, там ему будет сделано очень заманчивое и выгодное предложение. А сейчас приказал не возвращаться за столик с американцами, а отправляться домой. Максим несколько опешил от такой наглости, но спорить не стал. Кто его знает, что за чел? Видно, не простой. Такой может в два счета доставить неприятности.