Тетради для внуков
Шрифт:
Бытовик с красивой бородой обладал хорошим баритоном. Целыми днями он повторял одну и ту же песню на слова Пушкина: "Сижу за решеткой в темнице сырой…" Он не отводил глаз от окна – а что он там видел? Высоченную кирпичную стену и тюремный дворик без единой травинки. Люди за этой стеной отделены от нас расстоянием, не поддающимся определению в метрах. Милая девушка перебегает улицу, омраченную тюремными стенами, но она родилась в этом районе и так привыкла к ним, что и не думает о камерах за стеной. Она привыкла к очереди у калитки – это жены и матери принесли передачи. Жаль мне девушек, выросших в районе тюрьмы.
Милая девушка, ты читала в газетах передовицы, статьи и стихи о советском гуманизме как раз тогда,
Словно черный снег порхает над землей. Сжигают бумаги, не нужные более для следствия. Их собирают в мешки, опечатывают сургучом и бросают в топку: найденные при обыске конспекты работ Маркса и Энгельса, пожелтелые комсомольские мандаты Ананьевского и других укомов, письма женщины к единственному другу и портрет их прекрасного автора.
У тебя, девушка, тоже есть единственный друг. В выходной день, в шестой день шестидневки, он зайдет за тобой, и вы отправитесь в Измайловский парк. Как хорошо сидеть с любимым в лодке на уютном озере! Он сидит на дне лодки у твоих ног, кладет голову тебе на колени. Ему будет лучше, если он никогда не станет ее поднимать.
Не давай ему, девушка, поднимать голову выше твоих колен. Скажи ему, чтобы он не вздумал вступать ни в какие школьные или университетские кружки молодых ленинцев, марксистского самообразования, изучения истории или другие САМОВОЛЬНЫЕ учебные коллективы. Расскажи ему, что уже весной 1936 года я встречался в тюрьме со многими мальчиками из таких кружков. Мальчики собирались на чьей-нибудь квартире, читали и обсуждали Маркса и Ленина. И получили по пять лет лагеря.
Володя Ульянов читал и изучал Маркса по своей собственной, никем не утвержденной программе, и из него вышел Ленин, – так говорил один из этих мальчиков своему следователю. Следователь отвечал:
– Вот, вот! Бессистемное изучение и ведет к таким вредным мыслям. Мы исправим вас трудом, тогда научитесь мыслить по-советски.
Все пройдет и быльем порастет, и у девушки подрастут дети. В них-то и целятся дальновидные воспитатели и составители программ. Они хотят, чтобы ее дети выросли более послушными, чем эти семьдесят человек, наваленные, как дрова, от параши до решетки. Послушание – доблесть солдата. Фридрих, прусский король, прозванный Великим, так и сказал: "Солдат должен бояться своего офицера больше, чем врага". Он мыслил правильнее, чем тот мальчик из кружка молодых ленинцев, но все еще недостаточно совершенно. Самым уважаемым офицером для будущего солдата должен стать тот, который обещал исправить его мышление трудом. Пусть в 1936 году он еще не носил погон, их ввели через пять лет, но свое воспитательское дело он уже знал хорошо. Давайте же под его руководством гневно пошлем к чертям собачьим всех, кто ищет правды в кружках молодых ленинцев! Правда – вся правда – изложена в учебнике. Она абсолютна. Но, случается, что издается новый учебник, и тогда старый изымается, дабы мальчики не вздумали самовольно сравнить старую абсолютную истину с новой, столь же абсолютной… Значит, эта абсолютность относительна?
Понятие тюремного заключения тоже относительно. Вот сейчас – я уже тринадцать лет на воле, а иногда хочется самому запереться, чтобы писать и писать свою тетрадь. И один старый-старый сон все еще мучит меня через столько лет.
Снится, вдруг открывается дверь, как в тот далекий
53
Тринадцать лет – возраст совершеннолетия мальчика в еврейской религиозной традиции. С этого момента он в состоянии сам отвечать за свои поступки, т. е. становится «сыном заповеди» (бар мицва). Символично, что автор был арестован именно в тринадцатую годовщину вступления в партию!
В армию вы годитесь. Работать – тоже годитесь. Но отличить клевету от правды не умеете. А посему надо приставить к вам няню, и притом – в офицерском чине. Она знает, как обращаться с опасными тетрадями.
Моим следователем оказался приличный, хорошо одетый нестарый человек. Он с улыбкой предупредил, что меня ждет «финита ля комедиа». Так он выразился, давая понять, что и мы-де не лыком шиты, культурные.
В 1936 году следователи еще говорили нам "вы". Через год, сблизившись с нашим братом, они стали фамильярнее, мы же обязаны были по-прежнему сохранять тонкое обращение. Мы ему: вы, гражданин следователь, он нам: ты, сволочь антисоветская…
Мне предъявили фразу, которой мы действительно обменивались с Володей Серовым: "Нам вправляют мозги через желудок". Следователь установил, что она означает троцкизм и поддержку убийцы Кирова. Как форменный карась, я попался на удочку и поверил, что Володя признался сам. Следователь показал мне Володину подпись, но протокола в руки не дал, а прочитал вслух. Что там было на самом деле, бог его знает.
Мой Шерлок Холмс неустанно твердил: "следствию все известно". Главное, что известно следствию, это как истолковать каждое слово, сказанное тобой в чьем-то присутствии. Неважно, что ты им сказал, важно, как они тебя поняли.
Незнакомый с ремеслом Навуходоносора, я и додуматься не мог, откуда узнал следователь содержание наших с Володей бесед. Я упустил из виду, что в последнее время к Володе зачастил один наш давний знакомый по Харькову – молодой, не совсем бездарный поэт. Однажды он проговорился, где он служит по совместительству, но я плохо вник в это нечаянное признание. Он с восторгом рассказывал, как ему посчастливилось подержаться за шинель Сталина в тот исторический момент, когда вождь освятил своим присутствием пуск лучшего в мире московского метро.
Подержавшись за шинель, наш приятель исполнился волей вождя и решил принять активное участие в похоронах троцкизма как идейного течения. Для проверки искренности неофита ему предложили принести в жертву кого-либо из друзей. Таков был любимый сталинский способ проверки своих соратников, способ, безусловно прививавший им высокие моральные принципы. В дальнейшем практиковались и другие варианты: например, принести в жертву свою жену. Ее сажали в лагерь, а Сталин смотрел, кого же выберет его раб: жену свою или вождя своего. Так было поступлено с Калининым, Молотовым, Поскребышевым. Сталин (семинарист в прошлом!) знал священное писание – легенду о жертвоприношении Авраама он превратил в быль страны социализма.