Тетя Ася, дядя Вахо и одна свадьба
Шрифт:
– Конечно, ей нужны были деньги за квартиру, – покачала головой тетя Ася, – а не Сона. Кому сейчас не нужны деньги? Но сестра хорошая была, добрая. Сону бы не оставила.
Сестра замесила тесто – решила испечь хачапури. Она хотела даже приготовить ачму, как они делали в детстве, в четыре руки, погружая тесто в кипящую воду. Так, как учила их мама – сначала старшую дочь, а потом младшую. Но Сона не захотела делать ачму. И вообще ничего вместе с сестрой не хотела делать. Она пришла к выводу, что сестра – тоже злой дух, и заперлась в комнате, где читала какие-то заговоры. Сестра
– Понимаешь, муки было мало, а дрожжей много, – захохотала в голос тетя Ася.
– И что? – не поняла Нина, которая так и не овладела искусством печь хачапури, что для крестной было настоящим горем.
– Тома такие хачапури пекла, мы с ней такую ачму делали! Пальчики оближешь и язык проглотишь! А ты? Это все потому, что она тебе в попу дула и ничего не заставляла делать. А вот заставила бы, так ты бы хотя бы пироги умела печь! Нет, она за тебя все делала!
– Теть Ася, вы не отвлекайтесь, не ем я ваши хачапури, никогда не любила! Что с Соной-то?
– Хорошо, что тебя Тома не слышит! Хачапури она не любит! Я тоже не люблю, когда готовлю, а так очень люблю! Это же твой хлеб, ты на нем выросла, что значит – люблю, не люблю?
– Теть Ась, давайте без пафоса…
– Я не знаю, что такой твой пафос-шмапос, я тебе про другое говорю! А ты не хочешь меня услышать! Нет, это моя вина. Я же тебе тоже как мать, хоть и крестная, а ничему не научила. Это мой позор. Мой грех.
– Теть Ась, хватит про грехи. Расскажите про Сону!
Наверху Сона опять закукарекала. Часы показывали четыре утра.
– Все, скоро угомонится, – сказала тетя Ася. – Она в начале пятого всегда прекращает.
– Так что случилось-то?
А случилось то, что племянник Соны решил попробовать тесто.
– Ты тоже всегда ела тесто, хотя мы тебя и пугали, что нужно будет аппендицит резать. Но дети всегда тесто едят! – опять отвлеклась тетя Ася.
Так вот, племянник Соны решил попробовать тесто и взял из кастрюли столько, сколько смог уместить в двух ладошках. А потом испугался – тесто было несладким, и девать его было некуда. Он думал, что если мать заметит, то задаст ему по первое число. В общем, он выбросил тесто в унитаз и убежал гулять во двор. Сестра Соны мыла полы, а сама она, не выдержав, вышла из своей комнаты и пошла в туалет. А дальше был цирк. Когда она встала с унитаза, на ее бедрах оказалась липкая белая жидкость. Сона орала, как полоумная. Она кричала, что сестра навела на нее порчу и хочет ее убить.
– Так кричала, что все прибежали. Но сестра Соны первой догадалась, что у той прилипло к попе и… ну ты представляешь. Дверь в туалет пришлось взламывать – Сона там заперлась. Сантехника вызвали, конечно.
Сестра пыталась объяснить Соне, что она влипла в тесто, которое бросил в унитаз ее племянник (тому от матери все же досталось по первое число), что тесто забродило и поднялось. Но Сона не верила. Она прямо с ума сошла. Тогда она впервые кукарекала, мяукала и выла днем, а не в полнолуние.
– Ну и сестра уехала, сразу же собралась. Рафик ее отвез. Она плакала всю дорогу. Ладно, пойдем спать. Вроде успокоилась она.
– А знаете, что я помню из детства? – спросила вдруг Нина.
– Что? – Все это время тетя Ася вкладывала в мешочек сушеные цветы лаванды.
– Запах чистого белья и лаванды. Мама мне мешочек под подушку подкладывала, чтобы мне сны хорошие снились. А по вечерам мешочки шила, как вы сейчас.
– Ты хочешь, чтобы я заплакала и вообще не уснула? Я по Томе так скучаю… Никак не могу привыкнуть, что ее нет…
– Теть Ась, я вас люблю.
– Иди уже, ты своего добилась – я плачу и уже не усну! Ну что за девчонка! Как была несносная в детстве, так и осталась!
Нина долго не могла уснуть. Ей показалось, что она вообще не спала в эту ночь. В семь утра она подскочила от женских голосов, шагов и звона посуды.
– Доброе утро, – вышла она, кутаясь в халат.
– Доброе! – обрадовалась ей Валя, пришедшая на традиционный утренний кофе. – Сона опять всю ночь кукарекала! Мы так и не уснули!
– И не говори! Я тоже не спала! – отозвалась тетя Ася, которая варила кофе для Нины.
А Нина удивлялась, как эти женщины умудряются выглядеть так хорошо после бессонной ночи. Или секрет в том, что они в отсутствие водопроводной воды умываются газированной? В этом секрет их молодости? Нина смотрела на Валю, у которой был идеальный маникюр, на свою крестную, которая из всех кремов продолжала пользоваться детским, с котятами на тюбике, и думала о том, что ее косметичка – совершенно бессмысленный предмет здесь, в этом климате, на этой кухне, с этими женщинами. Они все равно будут выглядеть лучше, сколько бы лет им ни было. Эти женщины не знали, что такое мешки или синяки под глазами, для которых нужен отдельный крем. Они не знали и не хотели знать, что такое мимические морщины. И Нина ни за что бы не решилась рассказать им про ботокс, который вкалывала себе последние два года. Они бы просто ее не поняли.
Открылась входная дверь.
– Кто там? – спросила тетя Ася, боясь упустить кофейную пенку. – Нана, ты?
– Да, я. А Нино дома?
– Дома, дома, заходи!
На кухне появилась невестка Мананы с маленькой Мией на руках. Она смотрела на Нину.
– Полчаса. Я только в магазин и обратно. Тетя Ася, а вы дадите мне печку? – попросила Нана.
– Дам, а что ты хочешь делать?
– Хачапури напеку. Больше ничего не успеваю.
– Бери, бери. Донесешь?
– Донесу, конечно. Спасибо.
В это время на руках у Нины опять оказалась маленькая Миа, которая ей улыбалась и схватила за палец.
– Вот бутылочка, если она пить захочет, – сказала Нана.
– А как я пойму, что она пить хочет? – тут же испугалась Нина.
– Любой поймет, – удивились сразу три женщины: тетя Ася, Валя и Нана.
– Дай ей палец, – посоветовала Валя.
Нина осторожно вытянула указательный палец, за который Миа немедленно схватилась.
– Она меня держит! – воскликнула Нина. Такого ощущения она не испытывала никогда в жизни. Даже шелохнуться боялась, чтобы не спугнуть это счастье.