Тевье-молочник. Повести и рассказы
Шрифт:
Мой брат Эля уже везде побывал. Продавать в розницу, бутылками, не имеет смысла. Так говорит мой брат Эля мужу нашей соседки, переплетчику Мойше. Когда он зашел к нам к увидел столько бутылок, он даже перепугался и шарахнулся назад. Мой брат Эля заметил это, и между ними завязался странный разговор. Передаю его слово в слово.
Эля. Чего это вы так испугались?
Переплетчик. Что у тебя в бутылках?
Эля.
Переплетчик. Какое вино? Ведь это чернила!
Эля. Зачем же вы спрашиваете?
Переплетчик. Что ты будешь делать с такой массой чернил?
Эля. Пить буду!
Переплетчик. Нет, кроме шуток! Будешь и в розницу продавать?
Эля. Что я — с ума сошел? Уж если продавать, то десять бутылок, двадцать, пятьдесят… Это называется «оптом». Вы знаете, что значит «оптом»?
Переплетчик. Я знаю, что значит «оптом». Но кому ты будешь продавать?
Эля. Кому? Раввину!
И мой брат Эля пошел по лавочникам. Пришел к одному крупному оптовику. Тот попросил принести ему бутылку. Он хочет посмотреть. Брат принес ему бутылку чернил, но тот и в руки ее брать не желает, потому что нет этикетки. На бутылке, говорит он, должна быть красивая этикетка с рисуночком. «Я рисуночков не делаю, — отвечает ему мой брат Эля, — я делаю чернила». — «Ну и делай на здоровье!» — сказал лавочник.
Тогда брат сунулся к писцу Юделю. Но Юдель сказал ему что-то неприятное. Он уже, говорит, закупил чернил на все лето.
— Сколько же бутылок вы закупили? — спрашивает Эля.
— Бутылок? — переспросил Юдель. — Купил бутылку чернил… Хватит, пока не выйдут, а там еще бутылку куплю…
Вот тебе раз! На что способен писаришка! То говорил, что у него уходит целое состояние на покупку чернил, а то оказывается, что ему одной бутылки на все лето хватит!.. Мой брат Эля, бедняга, вне себя! Он не знает, что делать с таким количеством чернил! Раньше он говорил, что в розницу торговать не намерен, только оптом. Сейчас он смирился. Начнет, говорит, продавать в розницу. Я бы очень хотел знать, что это значит «в розницу»?
А «в розницу» значит вот что. Послушайте.
Мой брат Эля принес большой лист бумаги, сел и написал крупными, как в молитвеннике, буквами:
ЗДЕСЬ ПРОДАЮТ ЧЕРНИЛА
ОПТОМ И В РОЗНИЦУ.
ХОРОШО И ДЕШЕВО.
Оба слова «в розницу» и «дешево» были такие громадные, что занимали чуть ли не весь лист. Когда написанное просохло, он повесил лист на дверях, с наружной стороны. Прохожие останавливались и читали. Я видел это в окно. Мой брат Эля тоже смотрит в окно и ломает пальцы. Это значит, что он расстроен.
— Знаешь что? Выйди-ка, постой у двери и послушай, что говорят.
Меня упрашивать не надо. Я встал у дверей, смотрю, кто останавливается, слушаю, что говорят. Простоял почти полчаса и захожу в дом. Брат Эля подходит ко мне и тихо спрашивает:
— Ну?
— Что «ну»?
— Что они говорили?
— Кто?
— Люди, которые шли мимо.
— Говорили, что красиво написано.
— И больше ничего?
— Больше ничего.
Мой брат Эля вздыхает. Чего он вздыхает? Мама тоже спрашивает:
— Чего ты вздыхаешь, глупенький? Подожди немного. В один день ты хочешь распродать весь товар?
— Хоть бы почин был… — говорит брат со слезами в голосе.
— Ты большой дурень, уверяю тебя. Погоди, дитя мое, будет еще, с божьей помощью, и почин.
Так говорит мама и накрывает на стол. Мы умываем руки и садимся кушать. Нам четверым приходится сидеть рядышком: из-за бутылок в доме стало так тесно — деваться некуда. Только принялись за еду, прибегает паренек. Занятный такой. Он уже жених. Я его знаю. Его зовут Копл. У него отец портной. Дамский портной.
— Здесь продают чернила в розницу?
— Да. А что такое?
— Я хочу немного чернил.
— Сколько тебе нужно?
— Дайте мне на копейку.
Мой брат Эля вне себя. Если бы не стыд перед матерью, он бы этого жениха Копла раньше отшлепал, а потом вышвырнул бы из дому. Однако он сдерживает себя и наливает парнишке чернил на копейку.
Не проходит и четверти часа, прибегает девочка. Ее я не знаю. Она ковыряет в носу и обращается к моей маме:
— Здесь делают чернила?
— Да. А что такое?
— Сестра просила, не можете ли вы ей одолжить немного чернил? Ей нужно написать письмо жениху в Америку.
— Кто твоя сестра?
— Бася, швейка.
— А! Смотри пожалуйста, как она выросла! Не сглазить бы! Я тебя совсем не узнала. Чернильница есть у тебя?
— Откуда у нас чернильница? Моя сестра просила… Может быть, у вас и перо есть… Она только напишет письмо в Америку и вернет вам перо и чернила.
Моего брата Эли нет за столом. Он в маминой комнате. Медленно шагает из угла в угол, опустив голову, и грызет ногти.
— Зачем ты наделал столько чернил? Ты хотел, видно, обеспечить весь мир чернилами, — вдруг наступит чернильный голод? — говорит моему брату Эле муж нашей соседки, Мойше-переплетчик.
Странный человек этот переплетчик! Манера у него — сыпать соль на чужие раны. Вообще, он как будто неплохой человек, только нудный и страшно въедливый. Но мой брат Эля его здорово отчитал! Он посоветовал переплетчику лучше следить за самим собой, не делать каши из книг, не переплетать вместе «Агоде» и «Слихес»{180}…