Тевтонский орден
Шрифт:
На этом же капитуле делегаты проголосовали за некоторые изменения в статутах ордена. Принципиальным новшеством был пересмотр формы церковной службы, но последующие поколения запомнили этот капитул по более поздней подделке, которая давала магистру Германии право смещать некомпетентного Великого магистра.
Первая кампания Великого магистра Вернера в 1327 году была направлена на юг, по обоим берегам Вислы. Эти земли король Ладислав удерживал, пытаясь утвердить королевскую власть над своими мазовецкими родственниками. В первую очередь Вернер очистил от польских войск Доб-рин и Плоцк, а затем вторгся в Куявию. Когда же его наступление на Бржеск провалилось, Вернер предложил мир. Возможно, он считал, что уже преподал Ладиславу хороший урок. Если он и в самом деле так думал, то ошибался. Этот конфликт был только началом долгой войны. Ладислав согласился на перемирие, но лишь для того, чтобы дождаться подходящего момента и нанести сокрушительный ответный удар по противнику.
Видимо, не вполне понимая, за что взялся, Вернер продолжал осуществлять свой замысел и перебрасывал войска на восток, преимущественно в Самогитию. Заменив ливонских рыцарей в Мемеле прусскими, он получил возможность послать дополнительные войска на осаду Риги. Для маршала Пруссии это также облегчило координацию действий на Немане. Затем Вернер пересек глухие леса, чтобы ударить на Гродно, крепость, защищавшую водные пути западного направления, проходившие через болота и озера к реке Нарев, а затем к Бугу. Это был самый легкий путь, чтобы попасть из Мазовии и Волыни в Литву. Вернер использовал эту уловку, чтобы увлечь врага в погоню, а затем напал из засады на ошеломленных язычников. После этого земли около Гродно были опустошены на тридцать миль вокруг. Часть литовской знати, те, кто понял, что Гедиминас не может дальше защищать их, или те, кто враждовал с ним лично, ушли в Пруссию со своими женами и детьми, приняликрещение и стали служить в армии крестоносцев. Приблизительно в это же время Вернер уже не использовал Кристмемель как передовую базу на Немане. Говорят, что за год до этого беду предвестило видение: трое рыцарей увидели звезду, двигавшуюся на восток из созвездия Водолея. Никто, конечно, не подумал тогда, что движение звезды – провозвестник оползня, который разрушит стены Кристмемеля. Фундамент деревянной крепости, сдвинутый оползнем, разрушил дорогу и часть стен. Осмотрев повреждения, гроссмейстер понял, что он не сможет восстановить укрепления немедленно. Поэтому по завершении роскошного пира он приказал предать руины огню и временно оставил это место забвению.
Король Иоанн Богемский (1296-1346) был во всех отношениях исключительным человеком. Коронованный в четырнадцать лет, он беспрестанно путешествовал, воевал, вмешиваясь во все мыслимые конфликты. Современники говорили, что «ни одна война не происходит без Иоанна». Когда ему исполнилось тридцать, он оставил управление Богемией своим вассалам и полностью предался заграничным авантюрам. Его самой большой мечтой было возглавить крестовый поход в Святую землю. К несчастью для него, в это время было невозможно собрать христианское войско достаточно сильное, чтобы бросить вызов сарацинам. Поэтому он принял поход в Самогитию как подходящую замену. Зимой 1328/29 года он прибыл в Пруссию с большим числом рыцарей и дворян: богемских, немецких и польских. Его сопровождал французский трубадур Гийом де Машо, который должен был сочинить поэтическое описание деяний и подвигов короля. Великий магистр Вернер созвал войско, численность которого можно приблизительно оценить в 350 рыцарей и 18 000 пехотинцев. Объединенная армия была так велика, что участники похода надеялись нанести самогитийцам удар столь же сокрушительный, как и тот, что в предыдущем столетии нанес язычникам Оттокар II, владевший тогда этой землей. Иоанн хотел одержать столь впечатляющую победу, чтобы в Самогитии в его честь называли города, подобно Кенигсбергу, названному в честь Оттокара II [47] .
47
После Второй мировой войны город был переименован в Калининград советскими победителями в честь одного из руководителей сталинской партии. Большинство свидетельств германского прошлого, уцелевших после сражений, были уничтожены. Так, были уничтожены некоторые места, напоминающие о живших там Иммануиле Канте (1724-1804) и об Иоганне Готфриде Хердере (1744-1803), а также здания, возведенные тевтонскими рыцарями и герцогами Пруссии.
Крестоносцы прошли через замерзшие болота и реки к замку в глубине страны, где вид осаждающей армии вынудил гарнизон просить о почетной капитуляции. Это предложение вызвало споры в лагере крестоносцев. Вернер требовал переселить гарнизон в Пруссию, сравнивая язычников с волками, что не отстанут от своих злых дел. Рыцарственный король Богемии, несмотря на это, настаивал, чтобы с язычниками обошлись учтиво и великодушно, чтобы они были крещены, после чего смогут оставаться во владении замком; Мнение короля возобладало. Вскоре священники крестили 6000 человек – мужчин, женщин и детей.
Эта великодушная политика могла оказаться правильной, если бы крестоносцы заняли всю Самогитию, но у них не было такой возможности. В это время дошли вести, что Ладислав вторгся в Кульм в тот же день, когда крестоносцы вышли в поход. Гонец скакал пять дней, чтобы просить Великого магистра вернуть войско на защиту Пруссии. Неохотно Вернер и Иоанн повернули обратно в Кульм, но не успели перехватить Ладислава. А тем временем новообращенные самогиты восстали.
Крестоносцы понимали, что новое вторжение в Самогитию невозможно, пока не устранена угроза от Ладислава. Более того, затронут вопрос чести, который был столь же важен, как и стратегическая ситуация: им нужно было отомстить Ладиславу за нарушение договора. Кроме того, нужно было также наказать Ладислава Мазовецкого (ум. в 1343 году), которого они теперь считали подлым предателем христианского дела. В марте 1329 года Вернер и Иоанн подписали официальный договор о союзе. Иоанн объявил о своих претензиях на польский трон по праву наследования и женитьбы. Этот факт стал важным, когда его супруга отказалась от своих наследственных прав на Восточную Пруссию в пользу гроссмейстера. После этого объединенные войска ордена и Иоанна вторглись в Мазовию и Куявию, разорив обширные земли по обоим берегам Вислы, и вынудили Ладислава вновь запросить мира.
Еще до окончания военных действий Иоанн заставил Ладислава Мазовецкого стать своим вассалом, и тевтонские рыцари оккупировали Добрин – провинцию, защищавшую южные подходы к Кульму. Через год Иоанн продал ордену свою часть завоеванных земель.
Одной из причин напряженных отношений между орденом и папским престолом стала выплата налога, который назывался «грош святого Петра». Этот налог Польша и Англия платили напрямую в папскую казну. В последнее время папа Иоанн XXII предпринял попытки получать этот налог и с других государств. Естественно, он встретил сопротивление, и ему нужен был убедительный пример, для которого орден, казалось, идеально подходил. Рыцари давали обет послушания, их подданные в Западной Пруссии платили этот налог, а кроме всего прочего, орден был сказочно богат. Однако тевтонские рыцари отвергли эти притязания на основании того, что многие из их владений находились в Германии и Италии, где орден был огражден от выплаты этого налога. Более того, выплата этого «гроша» могла создать почву для притязаний Польши на господство в Пруссии. Иоанн XXII, не отличавшийся смиренным нравом, подтолкнул врагов ордена обратиться на орден с судебными жалобами, дав им понять, что с вниманием отнесется к их просьбам. Впрочем, в 1330 году папа предложил простить ордену все недоимки за Кульм и Западную Пруссию, если рыцари начнут все же выплачивать налог. Капитул провинции принял это предложение, но Великий магистр ответил отказом.
Тогда папа повелел Великому магистру и верховным чиновникам ордена прибыть к нему в Авиньон, чтобы объяснить свое поведение, предупредив, что в случае отказа действие привилегий ордена будет приостановлено, отлучения, данные его легатами, получат высочайшее подтверждение, а руководители ордена будут судимы заочно. Представители ордена так и не прибыли. Еще меньшего успеха папа добился, требуя, чтобы орден присоединился к военным действиям против императора и его сына, Людовика Бранденбургского. Тевтонские рыцари не желали рисковать и идти на примирение. Они не только считали, что император и его сын действуют правомочно, но и опасались, что, если они согласятся с папой, император конфискует их владения в Германии, а его сын перережет путь снабжения ордена через Бранденбургское герцогство.
Если уж гроссмейстеры ордена скептически относились к предложению папы стать посредником в их споре с Польшей, то современные историки могут тем более быть скептичными насчет обвинений Святого престола в адрес тевтонских рыцарей. Но все же папские легаты оставались фигурами, которые легко переезжали от одного двора в другой, и все стороны признавали, что, какими бы ни были его мотивы, папа остается папой, а церковь остается единственной международной силой в христианском мире. Еще важней было то, что и ордену, и королю была необходима передышка и обеим сторонам нужен был кто-то, способный ее предоставить. Соответственно, усилия папы по заключению мира между орденом и Польшей увенчивались успехом в 1330, 1332 и 1334 годах, но надежды на продолжительный мир оставались слишком слабыми. Стороны были столь враждебны друг к другу, что лишь с прошествием времени и сменой ключевых фигур могло ослабнуть взаимное недоверие. Эти договоры приносили передышку в военных действиях, но не более.
Однако эти договоры позволили Вернеру фон Орзельну возобновить действия в Самогитии. Зимой 1330 года он торжественно встретил большой отряд рейнских крестоносцев, которых повел затем во враждебную провинцию. Крестоносцы так и не нашли в лесных пущах ни единой крепости, которую могли бы осадить. Местное население, заранее предупрежденное о появлении крестоносцев, покинуло свои деревни, чтобы укрыться в лесу. Поэтому экспедиция Вернера добилась относительно незначительных успехов. Тем не менее операция в достаточной мере отвлекла внимание литовцев, так что рыцари из Рагнита смогли проскользнуть мимо вражеских аванпостов и напасть на Вильнюс, глубоко на территории страны. Застав стражу врасплох во сне, они разграбили и сожгли пригороды.
Война в Ливонии закончилась в том же самом году капитуляцией Риги. Хотя горожане ожидали жестокого обращения со стороны рыцарей ордена, им были неожиданно предложены столь великодушные условия, что стороны достигли полного согласия. В последующие годы жители Риги прекратили вмешиваться во внешнюю политику, обратив свои интересы к торговле. Ливонские рыцари теперь находились столь же близко к Вильнюсу и Каунасу, как и прусские, а из Динабурга [48] могли вести набеги на недостижимые из Пруссии области Литвы. В короткие сроки они смогли усилить действия прусского ордена против Самогитии.
48
Ныне город Даугавпилс в Латвии. – Прим. ред.