The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 1. Скайрим
Шрифт:
– Прости меня, друг мой, я не желала оскорблять твой дом, но скажи, почему ты попрошайничаешь? Почему не пойдёшь работать, как хорошие мальчики и девочки?
– Больше это стражье дерьмо слушай! Я в порту работаю, грузчиком и носильщиком, ещё работаю посыльным у местных торгашей, - начал перечислять Гист, а я аж смутилась от собственной бестактности.
– И снова извини, друг мой, ты очень много работаешь, видимо, ты копишь монеты, а на что?
– Ты очень догадливая, Лафф, - удивился маленький собеседник и посерьёзнел, - Я хочу поехать в Альд'Рун!
–
– стараясь не показать своей неосведомлённости, процедила я.
– Именно, один из моряков рассказывал, что это город посреди пустошей, и что там учатся и живут самые сильные и отважные воины всего мира! Я хочу поехать туда, я непременно туда поеду, вступлю к ним и стану как они, как настоящие воины!
В тот момент я почувствовала себя странно: эта дикая мечта всё это время двигала маленьким мальчиком, хотя он вряд ли понимал, что консервативные данмеры едва ли примут в свои ряды чужака. Но, разумеется, у меня духу не хватило ему рассказать это.
– Так что я много работаю, вместе с сегодняшним уловом у меня будет 60 монет!
– гордо продемонстрировал Гистеллус небольшой мешочек!
– Часто, у меня забирает выручку стража или местные старшие ребята, но последним я спуску не даю!
– Невероятно, Гист, ты просто молодец!
– пришлось подыграть ему, - Такими темпами, я думаю, ты свою мечту осуществишь! И, знаешь что, посидев у тебя, я поняла, что у тебя дома гораздо уютнее, чем на первый взгляд.
– Я знал, что тебе тут понравится! Хочешь, завтра я покажу тебе часть подземелий, там очень страшно, но я тебя защищу!
– совершенно искренне предложил хозяин "дома".
– Прости, друг мой, но мне уже пора покидать этот город, я потратила тут все свои начальные сбережения, так что, пока я не растратила всё остальное, я пойду навстречу новым городам.
– Так ты путешествуешь! Можно я пойду с тобой, Лафф, обещаю, я тебе обузой не буду!
– Прости, непоседа, но мой путь лежит на юг, Альд'Рун же находится далеко на востоке, так что нам не по пути.
– Тогда позволь хотя бы помочь тебе: я знаю тут одного мужика, он ко мне очень хорошо относится, он отвезёт тебя за меньше монет!
На том и порешили, на следующее утро, у главных ворот Имперского города, настало время покинуть столицу, в которой прошли несколько тяжёлых месяцев. Мужчина, о котором говорил Гистеллус, был бродячим торговцем, у которого подрабатывал парень. Когда тот узнал, что я еду в Лейавин, то решил подвезти меня бесплатно, вместе со своими товарами.
– Лафф, ты сказала, что у тебя нет денег, у меня их не много, но 20 монет я могу тебе одолжить.
– Нет, что ты, друг мой, я не могу принять от тебя денег, ведь нельзя брать в долг у друзей.
– Правда? Тогда можешь не возвращать!
– совсем запутал меня Гист.
– У меня нет кошелька, да и меня постоянно обкрадывают, сделаем вот как: оставь их у себя для сохранности, ты их лучше сбережёшь!
– Подожди, стой! Лафф, я тебе сказать хочу, ты ужасно ругаешься, просто курам на смех, либо учись, либо не
– Ну, у меня хороший учитель, Гист. Напоследок, я дам тебе обещание: в следующий раз, когда мы встретимся, твоя мечта уже исполнится, и мы отпразднуем с тобой это, Гист, на те 20 монет, которые ты для меня сохранишь! Так что не унывай, я уверена, что у тебя всё получится!
Отъезжая от Имперского города, я видела, как маленький мальчик, этот скамп-пройдоха, стоит у ворот и машет своей маленькой ручкой мне вслед. Тогда я подумала, что мы вряд ли ещё с ним увидимся. Белые стены города всё удалялись и удалялись. Шёл 421 год третьей эры эпохи Акатоша, до Кризиса Обливиона оставалось двенадцать лет.
***
– Чего это ты в мою книгу смотришь, молчаливый парень?
– обратилась к Варди Лаффориэль, - Ты разве не знаешь, что в женские дневники смотреть нехорошо! Вдруг увидишь страшную тайну, например, мой настоящий возраст!
– Да я только название успел прочитать, Лаффориэль...- смутился Варди, будто его застукали за подглядыванием.
– Во-первых, не Лаффориэль, а леди Лаффориэль, я тебе не сестра. Во-вторых, когда разговариваешь со знатной дамой необходимо вставать.
– Извините, леди Лаффориэль, - вскочил как ошпаренный, Варди, - Простите за неучтивость!
– Ха-ха-ха-ха, - разразилась громким хохотом леди - Эх, как ты вскочил, да тебе бы в имперской башне придворным быть! Да шучу я, молодчик, шучу. Можешь звать меня Лаффориэль или бабулей, как называют меня мои спутники.
После этого Варди вступил в общий разговор, забыв на время о своей позорной трусости на поле боя, увлечённо обсуждая с целительницей различные аспекты истории, благо, в сей науке он преуспел также хорошо, как в кузнечном деле. Потихоньку разговоры сошли на нет, и все пятеро улеглись спать.
Глава 4.
Девять и Шестнадцать
Утро выдалось на редкость мрачным: моросил дождь, хотелось спать. А больше всего раздражал оптимизм Герберта, желание которого добраться до города превозмогало, казалось, все невзгоды.
Варди отошёл от места стоянки, чтобы умыться, но сделать это в одиночестве у него не получилось: Эйвинд также отошёл от лагеря с самым серьёзным выражением на лице. Тот даже не улыбался, что наводило на самые недобрые предчувствия.
– Варди, я хочу тебя спросить, - без приветствий и предисловий начал он, но продолжить не сумел.
– Я знаю, о чём ты меня хочешь спросить, и мой ответ - не знаю. Я не знаю, что я буду делать, когда столкнусь с настоящим противником. И да, мне очень стыдно, что я так бессовестно струсил и даже не смог достойно умереть. Во мне нет ни капли отцовской отваги и ни капли маминой харизмы. Так что скажу ещё раз, я не знаю, что мне делать. И прости меня, пожалуйста, что не смог тебе помочь...