The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире
Шрифт:
К настоящему моменту Амдал, который всегда говорил так быстро, что сам казался компьютером, считался самым лучшим компьютерным ученым в мире. В этом статусе он (с компанией Trilogy) в августе 1979 года приступил к проекту, соразмерному его репутации. Подняв 200 млн долларов (огромное количество денег для того времени), Амдал основал Trilogy, сделав целью создание и выпуск процессоров таких мощных и интегрированных – очень сильно опережающих закон Мура, – что благодаря им новое поколение ЭВМ было бы гораздо дешевле, чем все, что до этого было у IBM.
С такой кучей денег Амдал построил фабрику в Купертино, недалеко от того места, где Hewlett-Packard
Это был героический и сумасшедший путь. Получившиеся в итоге схемы были чудом инженерии – большие интегральные пластины, почти два дюйма, с металлическим цилиндрообразным теплоотводом, возвышающимся, как башня в дюйм высотой. Эта башня, необычная для Trilogy и ставшая символом всего проекта, была самой отличительной чертой во всей истории микросхем. Благодаря ей новая схема выглядела такой сложной и новой, что легко можно было представить, как она становится важным блоком следующей компьютерной эпохи.
Но, как в греческих трагедиях, боги собирались наказать гордыню Джина Амдала за то, что он игнорировал Закон Мура. Когда эти новые микросхемы были запущены в производство, система охлаждения перестала работать, и все эти транзисторы – вне зависимости от новизны – стали производить такой сильный жар, что сгорели целые слои кремния. Единственный способ заставить эти схемы работать в реальном мире – это погрузить их в какую-нибудь охлаждающую жидкость, – но это было бы так дорого, что уничтожило бы всю идею проекта. [176]
176
Там же.
Через некоторое время Trilogy исчезла, здание долго оставалось пустым – как предупреждение работникам Кремниевой долины.
Эту историю никто не забыл – она стала частью легенд Кремниевой долины, предупреждением против технологической надменности. К сожалению, эта история произошла через два года после того, как Intel приступил к iAPX 432. Наверное, кто-то подумал, что если в компании работает сам первооткрыватель Закона Мура, то уж непременно кто-нибудь да заметит, что Intel заходит слишком далеко.
Но никто этого не заметил. Так что в тот момент, когда компания выходила из спада с головой в облаках, со слишком высокой уверенностью в своих талантах (что, кстати, всегда будет ахиллесовой пятой компании), Intel решил следовать за мечтой, такой же невозможной, как у Джина Амдала.
Вспоминает Джастин Раттнер, лидер команды 432: «В то время большинство микропроцессоров Intel использовались в светофорах или бензонасосах. iAPX 432 мог бы заменить мини-компьютеры». [177]
177
Defining Intel: 25 Years/25 Events.
Intel был прав – до того момента, как кто-нибудь смог бы создать что-то типа iAPX 432, было еще как минимум десятилетие. Проблема в том, что список этих «кого-нибудь» включал и сам Intel. И правда, одна схема заменит мини-компьютер, но до этой схемы оставалось еще четыре поколения и двадцать лет.
Проект iAPX 432 был начат в конце 1974 года и через пять лет еще не был окончен. Общий проект схемы был неплох, но состояние кремниевого производства Intel – даже несмотря на то, что тогда оно было очень продвинутым – было таким, что микропроцессор получался болезненно медленный, он не мог работать на высоких частотах, которые требовались для выработки полного потенциала. Проект застрял, и конца видно не было.
Многие технические компании умерли, пытаясь закончить дорогой и амбициозный новый продукт. А кто-то пытался много лет, пока, наконец, не сдавался, а потом выпускал упрощенную версию. (Компьютерная игра «Дюк Нюкем» – классический пример. Геймеры целое поколение ждали продолжения, а получили лишь средненькую игрушку.) Intel решил (это решение несет на себе явную печать Энди Гроува) не класть все цифровые яйца в одну корзину. Даже когда iAPX 432 сдвинулся с места, компания начала заниматься еще одним проектом – улучшенной версией 8080 в качестве страховки.
Этот микропроцессор, 8085, был просто более быстрым и более маленьким, чем 8080. К тому же, взяв пример с Motorola, 8085 работал на 5 вольтах. Это не был великолепный микропроцессор, его нельзя было сравнить с новым 8-битным Zilog (Z80), но он был достаточно хорош, чтобы Intel оставался впереди. А учитывая участие Гроува, 8085 был выпущен на рынок всего годом спустя – почти рекорд для нового продукта.
Но что же случилось с новым поколением 16-битных микропроцессоров? iAPX 432 должен был захватить рынок, но он уже так медленно развивался, что его надо было переделывать в 32-битный (которые, по закону, должны были появиться в начале 1980-х). В то же время пресса сообщала, что Motorola, Texas Instruments, Zilog и National Semiconductor уже создают 16-битный микропроцессор. А у Intel ничего не было.
Хотя эта истина еще не была непреложной в бизнесе микропроцессоров, уже становилось ясно, что соревнование в этой индустрии было однократным – если ты пропускал целое поколение и не выпускал свой микропроцессор, то навсегда выходил из гонки. Еще можно плестись в хвосте или превратить свои проекты в микроконтроллеры для домашних градусников. Но твои дни на передовой микропроцессоров закончены – как и большие доходы и слава.
И снова в этом кризисе Intel показал черту характера, которая была у немногих других компаний в технологическом производстве и почти ни у кого – в полупроводниковом. Он быстро находил ошибку, признавал ее, а потом прикладывал нечеловеческое усилие, чтобы ее исправить. Вот это и была главная связь между надменностью компании в техническом плане (что вело к тому, что она часто рисковала) и одержимостью Гроува тем, чтобы поставить компанию на ноги и вернуть в гонку.
И снова это был пример того, как Intel совершает и исправляет больше ошибок, чем кто бы то ни было из соперников. А компания была совсем молода.
К тому моменту, как вышел 8085 – в ноябре 1975 года, – стало очевидно, что iAPX 432 не будет готов вовремя. Intel (то есть Гроув – с признаками Мура и одобрением Нойса) решил вновь разделиться и приступить к созданию двух семей микропроцессоров.
В расколе между схемами памяти и микропроцессорами проблема заключалась в том, чтобы найти достаточно денег для оплаты двух главных линеек продуктов. Теперь проблема заключалась не столько в деньгах (хотя плата за схемы памяти и за две линии разработки микропроцессоров была велика), сколько в том, чтобы правильно разделить талантливых инженеров и с помощью новых работников создать новый продукт.