The Kills
Шрифт:
— Кейт!
Я не услышала, как он вернулся. Люцифер торопливым шагом пересёк комнату и опустился рядом, осторожно обнимая меня.
— Что случилось? — он обеспокоено заглянул мне в лицо.
— Ты…
Вместо внятного ответа я бессвязно мямлила сквозь всхлипывания, продолжая обливаться слезами. Стоило мне увидеть его взволнованное лицо, как рыдания усилились, накатывая пуще прежнего.
— Кейт, — Люцифер сел поудобнее и потянул меня на себя, устраивая на своих коленях.
Я обняла его за шею, утыкаясь носом в прохладную после улицы кожу. Он пах одеколоном, осенней прохладой и совсем слегка корицей. И это был самый родной запах
— Тише, тише, — он гладил меня по волосам, слегка раскачивая. — Что случилось? Меня не было всего полтора часа. Ты, кажется, собиралась смотреть кино.
— Угу, — я потерла нос рукой.
— Тебя так расстроил фильм?
Я закивала, сжимая губы в попытке сдержать новый поток слёз.
— Что ты смотрела? — Люцифер погладил меня по щеке.
— Хатико-о-о, — завыла я, опять начиная плакать.
— О, боже, — он растерянно заморгал от удивления. — Может, сейчас тебе стоит смотреть позитивное кино?
— Може-е-ет.
Меня пробивало на рыдания всё больше и больше. Чем сильнее Люцифер показывал своё беспокойство, тем гаже я себя чувствовала.
— Отпросись с работы. Тебе нужно прийти в себя. Уверен, Мистер Подтяжки справится с задачей.
— Не-е-т, — я затрясла головой, стискивая в кулаках воротник его рубашки.
Люцифер шумно выдохнул, наверняка про себя посетовав на моё странное упрямство. Он крепко обнимал меня, утешительно поглаживая по спине и плечам, заставляя чувствовать себя до тошноты паршиво. Мысли роились в голове, утомляя своим обилием. Я не понимала что делать. Признаться? Промолчать и выступить инициатором перемирия? У меня опять начинала болеть голова. Люцифер стал поворачиваться и укладывать меня на кровать.
— Попробуй вздремнуть. Я разбужу тебя через пару часов, — он накрыл меня одеялом.
— Не уходи, — я вцепилась в его руку. — Побудь со мной.
— Хорошо.
Люцифер удивлённо поднял брови, но спорить не стал, скинул обувь и лег рядом. Я прижалась к нему как можно ближе, утыкаясь в грудь, он крепко обнял меня, напомнив самые первые дни, когда мы ночевали вместе. Через некоторое время, когда мне удалось согреться и успокоиться, я наконец-то смогла заснуть.
***
Свежий воздух немного прочистил мысли, но тело всё равно настойчиво требовало принять горизонтальное положение. Я потерла лицо ладонью, прогоняя сон, и пошла в сторону автобусной остановки. Занятия в группе поддержки жертвам насилия закончились в восемь вечера, и целый рабочий день в кафе перед этим никак не способствовал приливу сил. До окончания школы оставалось совсем немного, и к постоянным занятиям для подготовки к выпускным экзаменам я добавила подработку официанткой. Теперь у меня времени на отдых почти не осталось.
Вечер постепенно красил город в тёмно-синий цвет, а значит мне следовало побыстрее добраться домой. Ходить после наступления темноты там, где я живу, идея, мягко говоря, паршивая.
На остановке я поняла, что попала в час пик. Люди заполонили общественный транспорт, толкаясь и спеша домой. Я стояла, глядя, как они продолжают штурмовать автобус, пихая друг друга локтями, и явственно ощутила духоту внутри.
«Прогуляться будет лучшей идеей».
Я покидаю металлический навес, возвращаясь на тротуар в поток жителей города.
— Эй! — сзади слышится женский голос.
Я не оборачиваюсь. Меня звать точно некому.
— Кейт! — сбоку появляется запыхавшаяся девушка. — Ты ведь Кейт, верно? — она тянет извиняющуюся
— Да, — я останавливаюсь в смятении.
Я видела её в группе поддержки. Там не так много людей, чтобы не суметь запомнить их лица.
— Кэсси, — любезно напоминает она.
— Да, я помню, — я поджимаю губы, каменея от неловкости.
Сейчас мне удается рассмотреть девушку повнимательнее, нежели во время общения в группе, где пялиться было бы неприлично. В первую очередь она выделялась среди остальных тем, что носила короткую, мальчуковую стрижку с топорщащимися в беспорядке блондинистыми волосами. У неё были изящные, я бы сказала утонченные черты лица и светлая, почти прозрачная кожа молочного цвета. Когда я увидела её впервые, подумала: отрасти она волосы хотя бы до плеч и надень короткое, женственное платье вместо мешковатых спортивных штанов серого цвета и такой же просторной серой футболки — мужики будут штабелями ложиться вокруг неё. Ведь тогда она будет выглядеть, как мужской идеал. Хрупкая, утончённая блондинка.
— Заметила, что ты сегодня в футболке, — нарушает неловкое молчание Кэсси. — Обычно ты в одежде с длинным рукавом.
Я опускаю глаза вниз, начиная рассматривать свои голые руки.
— Да вот… — чуть прокашливаюсь. — Решила попробовать. К тому же сегодня жарковато на улице, в рубашке очень некомфортно.
Кэсси кивает. Участникам группы не было необходимости объяснять свой ход мыслей. Они понимали всё на инстинктивном уровне, даже если сами не страдали подобными проблемами.
— Далеко живёшь? — девушка разворачивается в ту сторону, куда я шла, намекая продолжить движение.
— Через шесть кварталов.
— Ого. Почему не на автобусе?
— Да не хочется, — я кривлюсь, вспоминая общественный транспорт. — Подышу воздухом.
— Понятно, — Кэсси печально потупила глаза в асфальт.
Некоторое время мы просто шли молча, не зная о чем заговорить. В группе, как правило, все обсуждали личные страхи, боль и переживания. За её пределами возвращаться к той же теме не хотелось. Это слишком выматывало: проживать не только свою трагедию, но и трагедию каждого из сидящих вокруг.
— А ты далеко живёшь? — я наконец-то смогла придумать нейтральный вопрос.
— Да не особо, — Кэсси чешет затылок и неопределенно машет рукой вперёд. — От тебя довольно близко.
— Ясно, — я коротко улыбаюсь.
Мы опять молчали. Я силилась найти тему для беседы, но усталый мозг отказывался генерировать идеи. Поэтому мы просто шли вперёд, рассматривая сверкающие в вечернем свете глади витрин, слушая гул машин, стоящих в пробке и вдыхая раскалённый дневной жарой воздух. Люди вокруг нас спешили по своим делам, кто-то домой к семье, кто-то в ближайший бар снять напряжение рабочего дня. Прохожие совершенно не обращали внимание на двух неспешно бредущих в безмолвии девушек, не подозревая, что творится у нас на душе и по какой причине мы познакомились.
Дорога начала казаться бесконечной. Чем дольше между нами висела тягостная пауза, тем более неловко я себя чувствовала. Моя спутница, впрочем, не казалась смущённой — её словно устраивала эта тишина и моё молчаливое присутствие рядом. Тогда я смогла расслабиться и перестать чувствовать себя обязанной завести неловкую беседу. Похоже, ей нужна была компания, и я её составила.
Наконец дорога вывела нас к моему дому. В окне горел свет, мама была дома в свой редкий выходной. Кэсси осмотрелась по сторонам, не выражая ни малейшего беспокойства.