The Kills

Белый_Шум

На низком журнальном столике, где обычно я раскладывала еду для просмотра сериалов и фильмов, лежали несколько листов, испещрённых записями. Я подошла ближе. На бумаге размашистым почерком были выведены стройные ряды цифр и какие-то пояснения к ним.

— Знаешь что, — Люцифер остановился посреди комнаты, хмуро сводя брови. — Я уже двадцать минут слушаю твою речь и думаю: за что я тебе плачу? За разговоры? — он вдруг резко переменился в лице, просиял, расслабляясь и меняя сосредоточенное выражение на довольное. — Но потом я вспомнил, что заговаривать

зубы твоя работа.

Судя по всему, собеседник рассмеялся, потому что Люцифер расплылся в широкой улыбке. Пока я осознавала происходящее и столь резкую перемену, продолжая стоять, как вкопанная, он широким шагом преодолел расстояние между нами, взял моё лицо в свои ладони и нежно поцеловал в лоб. Остатки сна как рукой сняло. Похоже, он не понял причин моего замешательства, начал задумчиво перебирать пряди моих волос, вслушиваясь в слова собеседника.

— Я тебя понял. Вечером жду смету на ремонт, — Люцифер взглянул на наручные часы. — В ближайший час-полтора буду вне доступа.

Он ткнул пальцем в наушник, достал его из уха, положил на стол и уставился на меня.

— Как спалось? Совсем заработался, не заметил, как пролетело время, — Люцифер был так взбудоражен своими словами, что я не рискнула его прервать. — Давай позавтракаем. Ты вчера наверняка кроме пирога ничего не ела. Тебе нужно хорошо питаться и отдыхать, — я глупо хлопала глазами, пока он, как наставник, перечислял, что мне необходимо, продолжая перебирать пряди моих волос. — Кстати, кофеин лучше ограничить.

Ступор как рукой сняло.

— В смысле ограничить? — прохрипела севшим после долгого сна голосом и, прочистив горло, добавила уже увереннее. — Ты лишаешь меня последней радости в жизни.

— Это рекомендации специалистов.

— Только не говори, что ты гуглил, — я уперла руки в бока.

Люцифер поднял глаза к потолку и неоднозначно покачал головой.

— В том числе.

— Опять ты командуешь.

— Ты слишком наплевательски относишься к своему здоровью. Так нельзя, — он осуждающе покачал головой и развел руками.

— У вас в парке Юрского периода все такие душнилы? — сострила я, уличенная в грешке.

Обсуждать тот факт, что у меня просто-напросто опустились руки и не осталось сил бороться, оставшись одной, без поддержки, мне совсем не хотелось. Я ощущала себя жалкой и потерянной, сломленной и разбитой. Вместо обычной жизни я занимаюсь самокопанием и самоедством.

Наверное поэтому, когда у меня начались приступы, я просто сбежала прочь из города, словно могла оставить там все свои проблемы. Это стало последней каплей.

— Душнила, — Люцифер сделал запись в блокноте, не прекращая улыбаться, и положил его обратно на стол.

Я бегло осмотрела многочисленные бумаги, лежащие на столе, и вернула взгляд к его лицу. Люцифер выглядел не так, как предыдущие дни, которые мы проводили вместе. Не в плане внешности, хотя неожиданно появившиеся наручные часы меня знатно удивили, а в плане общего впечатления. Он словно зарядился энергией

от какого-то своего источника. Его глаза горели восторгом, в уголках лучились тонкие весёлые морщинки, а на губах играла едва заметная довольная улыбка. Это словно был другой человек. Не тот мрачный и всегда хмурый детектив, который вошёл в бар поздним вечером, а совсем другой мужчина. И похоже, я его совсем не знала.

— Что?

— Ты, — я взволнованно сжала руками край длинной футболки, — выглядишь счастливым. Это твоя работа? — махнула головой в сторону бумаг.

— Да. Решил вернуться к основной деятельности.

— А как же расследование? — я осторожно обошла его и села на диван. — Любая помощь будет кстати.

Сегодня его касания не казались пугающими или чужими, но на подкорке сознания тоненький голосок всё равно верещал: «Не расслабляйся!»

Довольное выражение лица сразу покинуло его. Люцифер сел рядом, не переставая смотреть на меня.

— Я помню вчерашний разговор шерифа с его женой, — он положил руки за голову и откинулся на спинку дивана. — Но я всё равно не уверен, что в моей помощи будет смысл.

— Смысл есть всегда. Ему ведь должен хоть кто-то помочь.

Он с удивлением повернул голову в мою сторону, улыбнулся одним уголком губ и распрямил руки.

— Чего? — я не поняла, почему он так обрадовался.

— Да так. Оденься, пойдем позавтракаем, — Люцифер начал складывать записи в стопку.

Здесь я не стала спорить, аппетит и вправду был какой-то зверский. То ли я слишком резко поднялась на ноги, то ли тело не пришло в норму, но голова сильно закружилась, а меня повело в сторону.

— Эй! — Люцифер испуганно вскочил, ловя меня за талию. — Ты в порядке?

— Да-да, — я крепко зажмурилась, стараясь унять головокружение. — Сейчас.

Он нехотя разжал руки, и я отправилась в ванну. Лёгкое недомогание и ноющая боль в животе, нарастающая с каждым движением, намекнули, что со всеми нашими проблемами я совсем позабыла о важной составляющей женского организма.

«О, ну конечно. Именно сегодня я надела белые трусы».

Недовольно попыхтев про себя о тяжёлой женской доле, я вышла назад, метнулась в комнату за чистой одеждой, пока Люцифер наблюдал за моими перемещениями. Наскоро приведя себя в порядок, надела домашние хлопковые штаны в клетку и просторную футболку, в которой спала, и вышла обратно.

— Момент, — я сходила на кухню и достала из своих запасов пакетик с корицей. — Тебе для кофе, — известила, выйдя обратно.

Люцифер уже стоял возле выхода, просияв от моего маленького жеста заботы. Меня охватило смущение. Мы вроде как поругались, взяли перерыв, но я не могла больше на него злиться, слишком уж он был очарователен.

На глаза попалась моя верхняя одежда, и мозг любезно напомнил о том, что я потратила больше тридцати баксов на противозачаточные. Я подошла к вешалке и, нащупав внутренний карман, извлекла две упаковки.