The Kills
Шрифт:
Он скинул пиджак, расстегнул рукава на рубашке и теперь приступил к пуговицам. Я невольно залюбовалась его действиями. Длинные, красивые пальцы ловко высвобождали пуговицы из петличек, постепенно оголяя его накаченное тело, от которого я никак не могла оторвать взгляд. Люцифер вытащил края рубашки из брюк и остановился, замечая мой интерес.
— Вот, — не нашлась я с лучшей формулировкой.
Положила свою ношу на диван, боясь смотреть в его глаза, при этом кожей ощущая заинтересованный взгляд на себе. Я замялась, терзаемая вопросом, возникшим
— Ты в самом деле отпустил бы меня? — беспокойно оттягивая руками край футболки, спросила я.
— Странная формулировка, — он сел, упираясь локтями в колени. — Ты ведь не моя собственность. И мы вроде расстались, — Люцифер вопросительно оглядел меня. — Или нет?
— Люцифер, — я сдержанно улыбнулась на его очередную попытку выяснить, что между нами происходит.
— Меня интересует твоя безопасность, — он откинулся на спинку. — В первую очередь. Поэтому я согласился на этот потрясающий диван, — похлопал он по подлокотнику.
— Ты невыносим, — я скрестила руки на груди, смущённо разглядывая свои босые ноги. Люцифер молчал. — Спокойной ночи, — пожелала ему, давая понять, что на сегодня разговор закончен.
«Нужно отдохнуть, разобраться в себе, обдумать чувства и наши отношения».
— Спокойной ночи, — откликнулся он, видя мою крайнюю задумчивость.
Я ушла к себе в комнату и притворила дверь, оставив его в одиночестве.
Из воспоминаний маньяка.
Сегодня я завтракал, глядя на задний двор, укрытый пожелтевшими листьями, и вспоминал её. Первый опыт всегда самый волнительный и запоминающийся. По спине побежали приятные мурашки, вызывая лёгкий, тянущий спазм в паху.
— Что ты здесь делаешь? — я открываю дверь, не ожидая увидеть её на пороге.
— Сладость или гадость? — она игриво закусывает губу. — Твоей мамы нет дома? Можно войти?
— Войди, — я не понял, зачем она пришла.
Сам не знаю почему я впустил её. Может меня так привлекли красные туфли на её ногах?
— Почему ты не гуляешь с остальными? — она садится на мою кровать, закидывая ногу на ногу.
Я всё не могу перестать смотреть на её обувь.
— Я Дороти Гейл (Дороти Гейл — главная героиня книг сказочного цикла о Стране Оз, написанных Лайменом Фрэнком Баумом), — зачем-то поясняет она на мой интерес к её туфлям.
— Не хочется, — я сажусь рядом.
— Я подумала, что мы могли бы провести вечер вдвоём. Посмотреть ужастик.
— Зачем?
Она странно хихикает и вместо ответа ударяет меня подушкой.
Никогда не понимал женщин и их поведение. Гораздо позже я узнал, что это называется флиртом. В пятнадцать он выглядит
Я перехватываю подушку из её руки и ударяю в ответ. Она громко вздыхает и надувает губы, при этом продолжая улыбаться.
Мне понравилось. Я не сразу понял, что именно.
Я ударяю снова. Сильнее. Она падает спиной на кровать, чуть задирая своё голубое платье.
Она была такой же нескромной, как Валери. Со мной они всегда другие. Становятся сдержаннее. Я делаю их лучше, видя в их прекрасных глазах благодарность в ответ.
Я накрываю её подушкой. Сначала она хихикает, слегка брыкаясь. Я не убираю руки. Тогда она начинает лупить меня ладоням, больно расцарапывая ногтями кожу. Ноги в красных туфлях беспорядочно дёргаются, стуча каблуками о пол.
Мне чего-то не хватало. Подушка не позволяла услышать её голос, жадные до кислорода вздохи. Слишком тихо.
Я много раз вспоминал о произошедшем во всех деталях. Мне хотелось получать удовольствие в полной мере и в полной мере дарить его своим девочкам.
Именно тогда я понял, что мои друзья имели в виду под странной фразой «у меня стояк». Когда я увидел её неподвижную, покорно лежащую на моей кровати с задранной юбкой, всё внутри меня ожило. Ничто в этом мире не вызывало до этого во мне столько волнения.
Я почти кончил.
— Ах ты паршивец!
Мама застала меня. Не знаю, почему она пришла раньше.
— Криворукий идиот! — она ударяет меня по лицу. — Мерзкий извращенец!
Мама останавливается над ней, тяжело дыша и гневно сдвигая брови.
— Неси отцовскую пилу.
— Зачем? — я стою, понурив голову.
— Неси, я сказала!
Тогда я провёл в ванной наверное всю ночь. Звук костей, с трудом поддающихся моим усилиям, всегда будет ассоциироваться у меня с этим праздником. Кровь запачкала всю немного пожелтевшую от времени ванну и мою одежду.
Я попробовал её нутро на вкус, пока мама убирала остальное в чёрный мусорный пакет. Мне понравилось.
В тот день на меня свалилось море новых открытий. Жизнь заиграла новыми красками. Я понял: животные больше не дают мне того удовлетворения, которое было раньше. Мне требовалось нечто большее. И те красные туфли никак не шли из моей головы.
Я закрыл глаза, втягивая носом бодрящий аромат утреннего кофе. По телу прошлась волнительная дрожь.
— Копай! — шипит мама, стоя рядом, пока я, вспотевший и утомленный, рою холодную, сырую землю.