Шрифт:
Пролог
"Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам;
но смерти не ведает
громкая слава
деяний достойных."
– Речи Высокого.
1
Епископ
То, что они принадлежали к свите епископа, явствовало из черных рубах, одетых поверх кольчуги с белым крестом на груди. Лицо каждого скрывал черный шлем.
Время торопило.
Он был в пути уже два дня. Письмо от аббата застало Арьена в Хаммерхоле. Из крепости выехал ночью, окруженный большим отрядом, рысью прошел по большаку, перед рассветом пересек границу с Туманным лесом, а теперь, в полдень второго дня, уже был на окраине аббатства. Он немного рисковал. В здешних лесах разбойничали «фольдинги» – повстанцы, и горе тому церковнику, который нарывался на стрелу и острый топор. Но епископ не боялся.
Его Храмовники рождены для сражений. Бесчувственные взгляды неустанно оберегают господина, связанные клятвой на век.
– Клянемся Арьену! – когда-то сказали они.
Как много бед принесло это имя… Ему довелось быть миссионером, военачальником, стать человеком покорившим север! Вот в те-то ужасные времена, когда Арьен стал правителем Норланда его имя прогремело среди обширной власти церкви, но лишь на миг, который Арьен страстно желал вернуть и сделать его чем-то большим…
Перед своим прибытием он послал весточку в ответ. Он приказал неустанно молится всему аббатству, чтобы не одна магическая сила не могла подступить к его стенам. Он требовал, от тех, кто добыл книгу держать ухо в остро.
Вскоре я прибуду лично, аббат, никто не должен покидать приделы монастыря и входить внутрь до моего прибытия, – написал он в своем письме, доставленном голубем несколькими днями ранее. – Уверен, Борн захочет выкинуть что-то в своей манере, но напомните, что если он ослушается, то не получит ни гроша.
На пороге монастыря показался отряд. Арьен окинул взглядом дубовые ворота. Те, кто следовал позади него, были столь же тихи, как и он, лица всадников скрывали рыцарские шлема, на поясах висели булавы. Массивные ворота со скрипом отворились, и отряд оказался внутри окруженный служителями бога. К нему поспешно приблизился глава монастыря, на голове у человека, как и каждого из братьев выстреженна монашеская плешь. Низко поклонившись, аббат представился:
– Брат Ульн, ваше преосвященство.
– Я знаю кто ты! – отозвался грубым голосом человек. Арьен и в молодости не отличался терпением. – Где книга?
– В часовне, под присмотром наемников…
– Веди!
– Да, господин, – пробормотал аббат, опустив голову, и, робко озираясь, двинулся к внутреннему двору. Другие, пятясь, пошли следом.
Часовые на стене не поклонились как
Большую часть монастыря составляли кельи – где монахи после службы проводят свободное время. Но Арьен не замечал их, как не замечал и широкой трапезной, и мрачный зал капитула справа, и братьев, склонившихся перед ним. Все помыслы его занимала величественное здание в центре – часовня аббатства Кранк.
У входа стояло три человека. Заросшие и бородатые они приняли грозный вид, опустив руки на рукояти своих клинков. Волчьи шубы скрывали за собой кольчугу и, как заведено у наемников, не один десяток ножей и кинжалов.
– Настоящие профессионалы, господин, – сказал Ульн, пытаясь поспеть за жеребцом епископа. – Вырезали большой отряд язычников, доставили невредимой, как вы приказали… Но ведь у нас множество славных воинов церкви, господин, зачем пользоваться услугами столь отвратительных людей?
– Неужто никто не отплатит за обиды кои потерпел я от этого беспокойного попа? – рявкнул самый крепкий наемник, услышав слова аббата.
Борн! Убийца Великанов, вождь безбожных наемников… Епископ медленно выпрямился в седле, не подавая виду и спокойно, он ловко спешился.
В каждой пяди Борна был виден воин, думал Арьен, глядя на человека перед собой. Высокий, крепкий, одетый в тяжелую кольчугу, усыпанную засохшей кровью, хотя казалось, он к ее весу был привыкший. Притом, что на лице у него были густая спутанная борода, крепкий и длинный конский волос спадал до плеч; он так же был засален и не видел ванны множество дней. Возле него стоял похожий воин, чутка меньше в размерах, он вертел в руках небольшой топорик.
– И еще! Чертова книга проклята. Мой лучший воин теперь корчится от боли и черт знает, когда вновь возьмет в руки меч! – не унимался вождь.
– Вы получите сполна! – отмахнулся Арьен. – Молись, чтобы это, была та самая книга, – он махнул рукой аббату. – Все кроме Ульна останутся здесь.
Аббат открыл для него дверь, да быстро захлопнул перед лицом злобно сплюнувшего наемника.
Казалось в часовне холоднее, чем снаружи. Это хороший знак. Подойдя к сумке, лежавшей на постаменте, епископ почувствовал, будто воздух вокруг нее сочится энергией. Словно что-то незримое желало оттолкнуть нежеланных людей.
Аккуратно развернув сумку, Арьен заглянул внутрь. Темная книга из кожи животных лежала на дне, лишь один символ в центре, на ее обложке, столь знакомый епископу…
– Да это она, Гальдрброк… Наш ключ к победе в этой промерзшей стране.
– Но ведь это грех, господин, энергия зла и проклятия витает вокруг, – перекрестившись пробубнил аббат.
– Глупец! Думаешь, церковь побеждает одним словом Божьим? – прокричал Арьен.
Аббат, притупив взгляд уставился в каменный пол. Какое-то время епископ разглядывал книгу.
– Патрия готовится к войне с сарацинами. У нас нет времени медлить здесь. Огромное войско уже собирается. Грядет долгая затяжная война, но с подобными артефактами, мы сломим любое сопротивление. Кто если не Господь направил нас, чтобы обернуть против врагов их же оружие?