The smile of the Digital God
Шрифт:
Я всё больше и больше закрываюсь в себе.
На лицо альбинос – что твой оторванный дет-металлист прошлого века. Черты словно резаком выпилены рукой художника-авангардиста – ни одной кривой линии. Высокий лоб, скулы, жёсткий тонкий рот.
Скандинавский бог.
Нет, не Тор, а
Локи… да. Наверное.
– На себя посмотри. Призарк.
Я пожал плечами, почесал разъём. Мало ли. Трахался-то я.
– Ладно тебе. – сказал он. – ты выглядишь ужасно, будто тобой вытерли и наполировали все полы в Яме. Ты хоть спишь… – он осёкся.
– Ском, ты же знаешь. – сказал я устало. – я вообще не сплю.
– Да, Войд, я забыл. Прости. Тебе чего налить? – поспешно спросил он, пытаясь замять возникшую неловкость. Кожа у меня под глазами была стянута словно цементом.
– На твоё усмотрение. Здесь никого до вечера не будет, да?
– Угу. Можешь надираться, но учти. – его палец, как дуло пистолета, уставился на меня. – ты сегодня тут работаешь. Так и быть, сейчас будешь лакать бесплатно. Но это в первый и последний раз.
– Ладно, какие проблемы. А Макарыч? – я кивнул на мужика. Скомат скривился.
– Страый пердун. Я его касаться не буду. Когда эти два пропиздона вернутся, они его вышвырнут.
– Будет полный капец, если он наложит себе в штаны… – сказал Ском, извлекая из стойки бутылку «Малибу». – будешь?
Мне было всё равно. Я вдруг почувствовал себя страшно, неимоверно усталым стариком. Я опять забыл принять стимулятор, и ощущуал, как разваливаются синапсы в моих нервах.
Что-то со мной было не так.
Закружилась голова, мозг обволокла пелена, сквозь которую я услышал, как Скомат что-то напевает себе под нос.Я узнал мелодию – «so hard to live» группы «Blues Brothers».
Вдруг материя куда-то потекла, табуретка, на которой я сидел, растворилась…
Мне стало так хорошо и спокойно, только где-то внутри притаилась, как змея в цветке, тошнота.
Рядом я услышал глухой удар.
Я закрыл глаза, слушая, как матерится Ском.
Мне было наплевать.
– Вот же ёбанное дерьмо! – его голос был совсем рядом.
Холодные пальцы под затылком.
Меня кто-то поднимал, так мне казалось, хотя я не очень ощущал своё тело.
– Какого чёрта?
Я открыл глаза, нехотя. Тошнота подкатила к горлу, сдавливая его липкими пальцам. Лицо альбиноса было совсем близко и представлялось каким-то смазанным.
Он пытался посадить меня на табурет и ему это удалось.
Ноги и руки вернулись в моё относительное распоряжение.
Скомат матерился.
Я пытался разгрести туман в голове.
– Что произошло? – спросил я, хотя уже знал ответ.
Лицо Скомата блестело от пота.
– Никогда бы не подумал, что ты такой тяжёлый, сукин ты сын. – он вытер лоб тыльной стороной ладони. – как мешок с дерьмом… ты вдруг начал оседать, закрыл глаза а потом грохнулся… видел бы ты свою гнусную улыбку… какой ты дрянью накачался, приятель?
Я покачал головой – она всё ещё кружилась.
– Я не принимал ничего.
– Ага, и не ел? – ворчливо, как бабушка, съязвил
Он был прав.
Скомат вдруг схватил меня за руку, закатал рукав пальто. Я ошарашенно следил за его действиями, но ничего не предпринимал. Он присвистнул.
– Ни хрена себе… ты что с собой делаешь, парень? У тебя с головой не всё порядке, да?
Его округлившиеся красные глаза бегали по порезам.
Головокружение прошло, и злость обрушилась на меня. Я выдернул руку из его цепкой хватки и ощерился. Он удивлённо посмотрел на меня.
– Что такого я с собой делаю, а? Это моё дело, понятно? Какого хуя ты лезешь… ко мне под кожу? – почти выкрикнул я.
Скомат скрестил руки на груди. Его лицо выражало тревогу.
– Спокойно, парень. Я просто…
– Хочешь помочь, да? Так вот, не выйдет. Хуй тебе в рот, не выйдет…мне не нужна помощь, мне не нужна помощь, она мне не нужна…. – забубнил я, ссутуливаясь и прижимая к себе руку. Зачем, ну зачем он её трогал? Кто его просил, а? Урод, дерьмо… никто не смеет предлагать мне помощь, я сам, сам о себе позабочусь. Фальшивые улыбки, фальшивое сострадание, на самом деле всем по фигу… нет они враги, зачем им мне помогать? Они не понимают, как это красиво …как это совершенно, сладко, да, да, да, сладко… корочка, порез..нет, он не понимает. Зачем ему? КТО ЕГО ПРОСИЛ, ДЕРЬМО?!! Блядь, никто НЕ СМЕЕТ касаться моих красивых узоров , не смеет, вечно они хотят меня сломать, унизить, убить, они не понимают пустоту, насколько эти порезы геометричны, красивы, совершенны…да, кровь… я любовно провёл пальцами по вздувшимся красным шрамам и только тогда осознал, что произнёс всё это вслух…я поднял глаза на Скомата.
Он стоял передо мной, ошарашенный, напуганный…
– Ском, извини… – начал я, но яд разлился дальше. – ТЫ НЕ СМЕЛ ИХ ТРОГАТЬ, МАТЬ ТВОЮ!!!
– Войд, успокойся, пожалуйста…
– Ладно, ладно, хорошо… – я сделал несколько глубоких вдохов.
– Дай мне руку. – сказал Скомат мягко, но я видел, что он был настороже. Но это уже было не нужно. Яд отпустил меня. Ну, увидел он порезы, ладно, ладно… я протянул ему руку. Он вывернул её, пробежал пальцами до локтевого сгиба. Вены там были синими и вздувшимися. и выглядели они как-то нехорошо… неправильно
– Ага, вот. – он колупнул пальцем по вене. Я завороженно наблюдал за ним. Ноготь у него был розовым, коротко подстриженным, но тем не менее, частички грязи под ним всё же были. Скомат вдруг что-то зацепил у моей вены и рванул. На мою подставленную ладонь упала штучка, похожая на жёлтую пулю. Она была в моей вене.
– Ты забыл вынуть Солнечный Зайчик. – заметил он. Я тупо разглядывал пульку стимулятора в своей руке.
– Выкинь его, он уже просрочен. Поэтому тебе и стало плохо.
Я машинально послушался и сунул Зайчика в карман пальто. Бармен придвинул ко мне бокал с «Малибу».