The Walking Dead: проклятое перерождение
Шрифт:
— Что же, — тихо прошептала Оливия, смотря на то, как мимо нас проходит ходячий мертвец, даже не смотревший в нашу сторону. И только когда тот полностью прошёл мимо нас, девушка продолжила. — Значит все твои слова правда, я больше не вижу смысла в том, чтобы задерживаться здесь.
Я ничего ей не ответил, а только изучающее смотрел на лицо Оливии, пока та смотрела в сторону. Я пытался понять, чувствует ли она сейчас страх или хотя бы беспокойство, от того, что мы стоим среди орды мертвецов, но мне это так и не удалось. У девушки было полностью безэмоциональное лицо, которое не дрогнуло ещё ни разу, за то время,
Кстати о лице. У Оливии было довольно миловидное личико, строенная фигура с неплохими формами и длинные, до лопаток, белоснежные волосы, и это, кстати, единственное, в чём она была похожа на Элизабет. Но вместе с этим, Оливия была постоянно безразличной и хладнокровной, а в её глазах было больше холода, нежели равнодушия, хотя последние тоже в них присутствовало, и это создавало очень неординарный облик.
Также глаза девушки стоят отдельного рассмотрения — они, как и цвет её волос были странного и удивительного серебреного цвета. Этот цвет прекрасно сочетался с её равнодушным холодом, в глазах, такое бы спокойно могло бы заворожить любого.
Разумеется, я не рассматривал Оливию, как человека противоположного пола, я просто констатировал факты, которые смог заметить за время нашего общения. К тому же, постоянная смотря на Оливию, я невольно вспоминаю Элизабет, с чей смертью хоть и смирился, но вместе с этим, старался оставить её на задворках своего сознания, пока не покину город.
— Что? — коротко спросила она меня, заметив мой взгляд.
— Я просто засмотрелся на твои волосы — они не обычного цвета, — прошептал я ей в ответ.
Мне было немного интересно, её волосы белые, по тому же, что и волосы Элизабет, или они просто крашеные?
— Ясно, — всё также равнодушно ответила Оливия, которая судя по всему, рассказывать о своих волосах ничего не собиралась. — Идём.
Коротко бросив мне это слово, Оливия тут же пошла в сторону магазина, я же слегка потупив, пошёл за ней.
— "Была бы тут Элизабет, точно бы назвала тормозом" — мрачно подумал я.
От воспоминаний о жене, становилось невыносимо грустно и больно, несмотря на то, что я понимал, что уже ничего не сделать и мне надо окончательно принять то, что Элизабет мертва, однако это легко сказать, а сделать очень трудно, особенно учитывая то, что всё произошло ещё только сегодня.
Так, надо отбросить эти мысли, сейчас главное выбраться из города живым и заполучить доверие этих людей, в одиночку у меня слишком мало шансов, чтобы выжить. Поэтому задвину за собой мусорный контейнер обратно, дабы ходячие не могли случайно забрести в магазин, я и Оливия, вернулись к остальным.
— Слава богу, вы в порядке, — радостно произнесла Лилия.
Поскольку чёрный вход находился за поворотом, нам с Оливией, пришлось уйти из поле зрения Лилии и остальных, чтобы выйти к ходячим.
— Как всё прошло? — с нетерпением спросил Джеймс.
— Он говорил правду, — коротко, но по делу, ответила ему Оливия.
— То есть нам придётся измазаться в этой хрени?! — с явным отвращением, спросил Мартин.
— У тебя есть другие идеи? — Джеймс задал ему встречный вопрос, на что у последнего, не было, что ответить.
После его слов, повисла недолгая пауза, которую Джеймс сам же и нарушил, обратившись ко мне.
— Слушай, я понимаю, что ты нам не доверяешь, и мы были заодно с теми, кто убил твоих друзей, — произнёс он, подойдя ко мне. В его словах не было презрения или угроз, только сочувствие и сожаление. — Но мы тебе очень благодарны, ты спас Лилию, помог на отбиться от ходячих и показал то, как мы сможем безопасно покинуть город. Ты сам это уже упоминал раньше, но мало ли твоё мнение изменилось, так что я спрошу — ты не хочешь объединиться с нами?
Спросив это, Джеймс протянул мне руку, которую я тут же пожал. Почему? Так не было ни одной причины против, они явно неплохие люди, конечно, я это говорю не стопроцентно, но пока что они не дали мне усомниться в этом. Также они не причастны к смерти Элизабет и остальных моих друзей, они просто были частью группы Оберсона и всё, так что и причин для ненависти к ним у меня тоже не было.
К тому же, мне просто необходима группа, потому что я уже множество раз говорил, — выжить в одиночку мне будет крайне трудно, если вообще удастся. Так что я без лишних раздумий, принял приглашение Джеймса.
— Я очень рад, что ты согласился, — сказал Джеймс. — Кстати, ты уже, скорее всего, знаешь наши имена, но я всё равно, представлюсь, Джеймс.
— Джейкоб, — ответил я ему. — Меня зовут Джейкоб.
— Приятно познакомится, Джейкоб, — сказал он, а Лилия, которая встала рядом с ним, согласно кивнула и добавила, что ей тоже приятно наше знакомство.
— Рад знакомству, — сказал Дункан, своим басистым голосом, однако в нём отчётливо слышалось дружелюбие.
— Ага, привет, — пробурчал Мартин, отведя взгляд в сторону. Видимо ему было неприятно, что его мнение обо мне, оказалось ошибочным.
Оливия же просто кивнула мне, без особых эмоций или чувств.
— Итак, каков план? — решил я спросить всех.
— Подождём, пока орда пройдёт дальше в город и когда их количество на улице уменьшиться, — ответил мне Джеймс. — Потом мы выпотрошим внутренности ходячих, чтобы использовать… твой метод маскировки, а затем выйдем на улицу. Там на дороге мы бросили наш бронированный пикап, на нём мы без проблем сможем выбраться из города.
А что, план неплох, — пешком, даже с маскировкой далеко от города мы уйти не сможем — устанем и придётся устраивать привал, а на машине мы сможем отъехать достаточно далеко, до какого-то более надёжного убежища, нежели привал на дороге. А что будем делать дальше, решим уже в машине, а сейчас лучше всего отдохнуть.
Так что нужно просто подождать, ведь так? Оказалось, что это было сложнее, чем выглядело, поскольку от ничего делания, меня в одиночестве тут же начали пожирать мои мысли.
Почему в одиночестве? Потому что все расползлись кто куда: Лилия была с Джеймсом, и они что-то увлечённо обсуждали, Мартин и Дункан сидя на мебели, болтали между собой, а Оливия, же просто задумчиво стояла одна и смотрела в окно, не чем выражающим взглядом.
А меня, как я уже сказал, начали пожирать мои же мысли. Если находясь на улице в окружении ходячих мертвецов мою голову заполонила лишь мысли о том, как выбраться из города живым, и у меня попросту не было времени думать об Элизабет и остальных, то сейчас, когда я в относительной безопасности, и мне не чем заняться, воспоминания и мысли о них тут же накатили на меня волной, и я никак не мог от них сбежать.