The witch's curse
Шрифт:
– Что это за Всевышнее око? – спросила Кэролайн спустя какое-то время. Ее долго мучил этот вопрос, но она не решалась задать его, так как думала, что это не ее дело.
К ее величайшему удивлению, Бонни сразу ответила:
– Это знак ведьм, - шепнула она, заворачивая за угол.
Для Кэролайн узнать что-то новое о ведьмах было не столько в радость, сколько в тягость. Бонни из двадцать первого века всегда думала, что она ведьма, и верила в это безоговорочно, а Форбс на пару с Кэтрин рушила ее веру, утверждая, что все это глупость.
Сердце заныло от ностальгии и от понимания того, что сейчас Бонни в двадцать первом веке совсем одна, что она наверняка ужасно переживает за нее, может, даже не спит ночами, гадая, что же сейчас здесь происходит. «Надеюсь, Кол за ней приглядывает», - мысленно успокоила себя Кэролайн.
– Ты уверена, что это тот самый знак, с помощью которого мы найдем ее? – Форбс решила отвлечься от тоскливых, как и погода, мыслей.
– Ага, - ответила Бонни, больше увлеченная поиском, нежели разговором с Кэролайн.
Подойдя к очередному из домов, Бонни довольно улыбнулась, проведя рукой по рисунку в форме глаза. Кэролайн склонила голову набок, разглядывая его. Знак, красовавшийся рядом с дверью, выглядел как обычный человеческий глаз, но вот вместо ресниц у него были полоски, которые шли вверх, словно лучи солнца. Это был скорее какой-то египетский символ, чем знак ведьм.
– Это он? – настороженно поинтересовалась блондинка.
Беннет кивнула; на ее лице читалось удовлетворение, ведь она наконец-то нашла то, что искала. И если Бонни была этому рада, то Кэролайн растерялась. За все путешествие она совсем не думала о разговоре с Женевьев и теперь поняла насколько была глупа. Если Женевьев из двадцать первого века сама желала ей помочь, то эта Женевьев может и не заинтересоваться.
– Ну ладно, - сказала Кэролайн и подошла к двери. Костяшками пальцев она постучала в деревянную дверь, но никто не откликнулся. Собрав всю волю в кулак, она постучалась снова. Тишина. Форбс хотела было развернуться к Бонни и сказать, что в доме никого не было (это было бы для нее спасением), как вдруг послышались шаги, и дверь открылась. На пороге дома стояла Женевьев собственной персоной.
– Женевьев? – спросила Кэролайн и поймала себя на мысли, что ее голос заметно охрип, будто от болезни.
– Чем могу помочь? – вежливо поинтересовалась рыжеволосая.
Кэролайн посмотрела на Бонни в поисках поддержки. Беннет кивнула, как бы говоря этим: «Все хорошо», и Кэролайн снова посмотрела на ведьму. Дрожащей рукой она протянула руку и отдала конверт Женевьев, которая тут же распечатала его и достала сложенный пополам листок бумаги. Пока ведьма вчитывалась в содержимое письма, Кэролайн смотрела прямо перед собой, про себя молясь Богу. Женевьев была единственной, кто мог помочь ей.
Дочитав, Женевьев посмотрела по сторонам, а затем быстро произнесла:
– Проходите.
Бонни и Кэролайн прошли внутрь дома.
Эта женщина явно любила порядок как в доме, так и в делах.
– Так ты и есть та самая Кэролайн Форбс? – спросила Женевьев, откладывая письмо в сторону и доставая три чашки.
– Да, - неуверенно ответила Кэролайн.
– А знаешь ли ты, Кэролайн, что тебе нужно сделать?
Вопросы рыжеволосой поставили Форбс в ступор – неужели Женевьев из двадцать первого века написала в этом письме, чем, где, когда и как нужно убить Эстер, и ничего не сказала ей? Возможно, если бы Женевьев сообщила Кэролайн, то ей бы не пришлось тратить столько сил и времени на поиски ведьмы.
– Да, - повторила блондинка.
– Она, кроме «да», больше слов не знает? – поинтересовалась женщина у Бонни, которая в ответ пожала плечами и отвернулась, давая Кэролайн возможность выяснить все, что она хотела.
– Я знаю, зачем я здесь, - твердо сказала светловолосая. Ее стало раздражать поведение ведьмы, которая своими словами будто хотела сказать, что Кэролайн глупышка, ничего не знающая о своей миссии.
Женевьев расплылась в хитрой улыбке, разлила кипяток по чашкам, после чего вплотную подошла к Форбс и отдала ей одну из кружек. Кэролайн брезгливо посмотрела на содержимое емкости: на дне плавали листки растений, которые отнюдь не были похожи на чабрец. Ведьма заметила, с каким выражением Кэролайн рассматривала предложенный ей напиток, и это очень ее позабавило.
– Не бойся, ты от этого не умрешь. Это всего лишь чай с ромашкой, - она сделала паузу и добавила: – Успокаивает нервы, знаешь ли.
Женевьев играла с ней, явно стараясь довести ее, – это Кэролайн уже поняла. Девушке даже показалось, что она таким образом проверяет ее, и Форбс решила, что лучше всего просто расслабиться и выудить из нее нужную информацию, не обращая внимания на глупые колкости, которые так нравились Женевьев. Но как бы блондинка не старалась, ярость медленно закипала в ней, и девушка из последних сил держалась, чтобы не сорваться и не обрушить шквал гадостей на обидчицу.
– Ты нам поможешь? – спросила Кэролайн, незаметно для чужих глаз сжимая кулаки.
– Конечно, - улыбнулась ведьма. – Ты же хочешь убить Эстер, верно?
Кэролайн кивнула, не показывая того, что очень сильно усомнилась в ответе ведьмы – слишком просто она согласилась, даже уговаривать не пришлось. Странно. Кэролайн была почти уверена в том, что где-то кроется подвох.
Женевьев продолжила, отпив немного из чашки:
– Для этого тебе нужны…
– Редкий цветок, кинжал, которым Клаус закалывал свою семью, и последний день, - перебила ее Форбс, думая, что заставит Женевьев удивиться. Та, однако, и бровью не повела.