The Y-files
Шрифт:
— Да, здорово!
— Едем дальше. Однажды Ежик собрался в гости к Панде. У него был мешочек на посохе — на древнекитайских картинках рисуют путников с такими мешочками. Так вот, Ежик упаковал в свой мешочек бамбук, немного риса и свежие ягоды. И пошел в бамбуковый лес, где жил Панда… Ежик подошел к лесу и увидел, что леса нет. На месте леса был лишь туман.
— В Китае и правда есть горы, вечно окруженные туманом. Там еще море рядом или река. Я по телеку видел. Типа, китайские художники там вдохновение ловят.
— А мне шаман Далекое Озеро рассказывал, что там действительно
— Ну, ты даешь, Шеннон. Ты знакома с самим Далеким Озером?
— Ну, ты же откуда-то знаешь Клыгина. Почему бы мне не знать шамана Далекое Озеро?
— Давайте к ежику вернемся, а то до понедельника тут просидим.
— Мурат, продолжай.
— Итак, ежик увидел перед собой стену тумана.
— Че, как Кастанеда, что ли? Вошел прямо в повышенное осознание?
— Да, Шурик, эк тебя штырит с зеленого чая-то. Сам я как-то не думал об этом. Хотя, если в китайских сказках постоянно появляется этот туман и они там питались теми же мухоморами, что Кастанеда, то все возможно.
— Мухоморы — это общечеловеческая ценность!
— Шурик, за тобой записывать надо.
— А за каким хреном я диктофон включил? Мы уже пишем. Так что я продолжу. Итак, Ежик увидел перед собой туман. Он остановился в недоумении и почесал колючки. Потоптался на месте. Затем снова почесал колючки, сказал волшебное слово «Хусим» — и вошел в туман.
— Что, прямо так и сказал — «Хусим»?
— Нет, сказал он иначе, но это Клыгин все равно вырежет, потому что цензура не пропустит.
— Точно, он мне жаловался, что из «Джона Дебри» вырезали весь мат, и книга обеднела на 90 %.
— Я, кстати, заметил. Короче, Ежик сказал «Хусим» — и вошел в туман. Он долго шел по туману. Туман принимал различные формы. Иногда Ежику казалось, что мимо него плывут облака, иногда казалось, что он идет мимо сказочных дворцов, сотканных из тумана. Время от времени туман принимал форму злых духов…
— И запах духов «Кензо»?
— Китайцы, в отличие от тебя, Шурик, кинзой не душились!
— Чья бы корова мычала, «Панель № 5».
— А сами обещали, что перебивать не будете. Да ладно, без обид, я к вам обоим уже привык. Продолжим. Ежик проходил мимо дерева… Какие деревья растут в Китае?
— Бонсай?
— ???
— А кроме бонсай?
— Бандзай?
— Давай свяжем Шурика и заклеим ему рот скотчем.
— За что?
— Да поздно, нет скотча, я им кроссовки залепил.
— Это как?
— Хряп и хрясь — вот так.
— Мы ж про деревья…
— Да откуда я знаю, что в Китае растет, я дальше Выхина не был никогда.
— Как тебя в Выхино-то занесло?
— Да в метро пересел не туда и заснул.
— Сочувствую.
— Ну ладно, пусть будет дерево Бандзай. В том смысле, что это тот же Бонсай, но побольше. Так вот, Ежик проходил мимо дерева Бандзай, как вдруг порыв ветра сорвал с этого дерева желтый листок и швырнул его Ежику прямо в лицо. Ежик испугался, отпрянул, начал озираться по сторонам, но не увидел ничего, кроме тумана. Тогда он попытался как-то объяснить себе, что произошло. В тумане Ежик принял опавший лист за силуэт лошадиной морды и решил, что он нечаянно наткнулся
— Мурат, извини, что снова прерываю, но не могу не вставить сюда мое любимое хокку из сборника «Японская лирика»:
Его дыхание сорвало и унесло желтые листья.
Оттого горный ветер зовут разрушителем?
— Супер, Шурик, просто супер. И в легенду вписывается. Ладно. Испугавшись лошади, Ежик начал пятиться задом — и свалился в реку. Важный момент — плавать он не умел.
— Вообще-то, Мурат, ежики замечательно плавают.
— Шеннон, это ж не я придумал, а Бу-Хай-Цзы. Или криэйторы на сайте «Жемчужина Дао».
— Если он действительно Бу-Хай-Цзы, у него не только ежики плавали, но и розовые слоники, видимо, летали. LOL.
— Шурик, а у тебя они что, не летают?
— Не, Шеннон, у меня розовые слоники икают и «Спрайту» требуют. Правда, недавно они со «Спрайта» перешли на «Lipton White Tea». Видимо, для розовых слоников тоже рекламу делают. Интересно, как среди них проводят маркетинговые исследования?
— Берут розового слоника и суют в туман. LOL.
— Вернемся к Ежику, ребята! Может, они, конечно, и плавают, но, допустим, этот Ежик, в виде исключения, плавать не умел? Может такое быть, правда? Шурик тоже замечательно плавает стилем «топор» — и ничего. LOL.
— Если один топор весом в один килограмм висит в воздухе неподвижно, значит плотность воздуха…
— Шеннон, давай его свяжем, в самом деле. У меня плетка есть, может, подойдет?
— А зачем тебе плетка? Shock!
— Э-э-э, ну-у-у, э-э-э, от дедовской лошади осталась.
— Я бы сказал, зачем Мурату плетка, но боюсь, что меня ей свяжут.
— Тогда вернемся к Ежику. Итак, Ежик упал в реку. Плавать он не умел, поэтому его мозг выдал логичное решение: «пришла смерть». И Ежик решил отдаться силе смерти. Короче, плыл Ежик по реке, как дон Хуан, сброшенный в реку нагвалем Хулианом…
— А, значит, лошадь была нагвалем Хулианом. Я так помню, что нагваль Хулиан мог превращаться во что угодно — в ящерицу там, в старика, в светящееся яйцо. Но в лошадь он, по-моему, ни разу не превращался.
— Ой, Шурик, слышал бы тебя Кастанеда! И вообще, там же была не лошадь, а лист дерева Бандзай!
— Значит, дорогая моя Шеннон, нагваль Хулиан превратился в лист дерева Банздзай.
— Вас послушать, так Кастанеда отдыхает. Шурик, как твое стирание личной истории?
— Идет полным ходом. Уже третий паспорт потерял. Три раза сменил фамилию, имя, отчество, национальность, дату и место рождения…
— Почему ж ты до сих пор Шурик?
— А потому, Шеннон, что от себя не убежишь! Даже на беговой дорожке.
— Это как старый анекдот был у нас в школе: «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь! Еще как поймаешь! Из шестистволки!»
— Интересно, а тот чувак, что это придумал, знал, как выглядит шестистволка?
— Может, и нет. Но если учесть, что он по 16–18 часов в день проводил за компом, играя в «DOOM» и «Counter-Strike», то все возможно. Может, и зайцев поймал.