Тигр в камуфляже («Блокпост»)

Пучков Лев Николаевич

Мечты недавнего безнадежно забитого жизнью психотерапевта постепенно претворялись в жизнь. Оставалось лишь немного поднапрячься и найти подходы к осуществлению грандиозного проекта, столь же завлекательного, сколь и фантастического — даже на первый взгляд. Масштабность деяния, однако, нимало его не смущала. Вам уже известно, насколько упорным в своем стремлении к поставленной цели был сей представитель рода человеческого…

11

Очнулся Иван в тесном пространстве и полной темноте. Хотел было заорать сдуру, вообразив, что пьяные

селяне заживо его похоронили, затем вспомнил про катафалк и облегченно вздохнул. Значит, живем пока… Катафалк тихо завелся и двинулся с места. Раздался скрип ворот, чьи-то голоса, затем все стихло, и машина быстро набрала скорость.

— Крепкая башка, — похвалил себя Иван. — Очухался аккурат к началу путешествия… Однако прощай, Аленка, — не водись с лопухами…

Ехали долго. Сначала он пробовал сориентироваться по движению, считая повороты, потом, как и следовало ожидать, сбился и плюнул на это дело.

Попытавшись привести в порядок мысли и набросать хоть какую-то схему, объясняющую то странное положение, в которое он угодил, Иван перебрал все возможные варианты, и ничего хорошего из этого не получилось. Если бы весь этот ажиотаж заказали горцы, его давно бы уже шлепнули на месте и убрались бы восвояси: на худой конец, отрезали бы голову, чтобы предъявить кровникам в качестве вещественного доказательства. Значит, горцы отпадают — уже хорошо.

Сами братаны? Да он к ним — никаким боком. И почему тогда не шлепнули сразу?

Чего изгаляться понапрасну — виноват, получи… И вообще — за каким чертом вся эта дурацкая возня с убийством матери, имитацией нападения горцев на его дом и так далее и тому подобное? Ровным счетом ничего не ясно — без малейшего проблеска. Зачем он им нужен? Увы, на этот животрепещущий вопрос, занимавший его последние несколько дней, не то что не было ответа — не было даже мельчайшего намека на хоть сколько-нибудь разумное объяснение. Итак, оба вопроса — «зачем он им нужен?» и «кому это — им?» — не имели ни одного варианта ответов. Напоровшись на этот факт, Иван не стал впадать в панику и жечь нервные клетки в бессильной злобе. Зачем? Самое худшее, что ему грозит, — смерть. А этому зверю он неоднократно смотрел в глаза и, в отличие от обычных законопослушных граждан утратил естественное чувство страха перед ним. Нет, жить, конечно, хотелось, как и всем здоровым особям человечьего рода, — но не до такой степени, чтобы ежесекундно трястись и подвывать от ужаса в ожидании неминуемой гибели.

— Грохнут так грохнут, — размышлял он вслух. — Все равно помирать когда-нибудь придется. Какая разница — когда? — Искусственно ободрив себя подобным образом, он неожиданно успокоился и перестал терзаться глупыми вопросами тупикового характера, а начал думать об Аленке — о приятном всегда думается легче.

Наконец, притормозив, катафалк издал три коротких гудка.

Послышался скрежет открываемых ворот, машина проехала еще немного и остановилась окончательно. Мелодично скрипнули защелки, крышка Иванова ложа плавно отъехала в сторону.

О том, чтобы с ходу, без подготовки стартовать на рывок, по ходу дела замесив всех, кто попадется под руку, не могло быть и речи: от длительного пребывания в неподвижности грозный пленник временно утратил способность шевелиться и был беспомощен, как мертвецки пьяный среднестатистический ханыга.

Его бесцеремонно извлекли из гроба, отщелкнули один наручник, профессионально завели руки за спину и наручники опять защелкнули — на всякий случай. На голову намотали какую-то дрянную тряпку, пропахшую бензином.

— Токсикоманы фуевы, — беззлобно выразился Иван. — Я вам потом эту тряпицу в попу вставлю — всем подряд.

— Топай, давай, спецназ херов, — так же беззлобно распорядился Вовец. — Только смотри — без фокусов. Ты, падла, меня так достал, что стрелять хочется. А нам и так осталось с тобой общаться считанные секунды — так что не порти последних впечатлений…

— Бензин и амортизацию трансмиссии оплачивать не буду, — дурашливо предупредил Иван. — Круиз не заказывал, потому расходы нести не желаю.

Доступно?

— Не переживай, радость моя, — все расходы за счет бюро ритуальных услуг, — многообещающе пошутил Вовец. — Там тебя и переоденут.

— Ну-ну, — мрачно пробормотал Иван. — Ну, потопали, что ли, куда там? — И пошел, заботливо поддерживаемый под руки двумя сильными ребятишками.

Топали недолго: пару раз завернули, перелезли через какие-то трубы, затем спустились вниз — Иван насчитал шестнадцать ступенек. Миновали две двери — они гулко и мощно захлопнулись за спиной, свидетельствуя о своей очевидной массивности и надежности. Затем еще пятнадцать шагов по коридору, в котором каждый шаг отдавался гулким безнадежным эхом. Ясно — подвал или еще что-нибудь в том же духе.

С отвратительным скрежетом заскрипели ржавые петли.

Наручники сняли — тут же последовал ощутимый толчок в спину и лязг захлопываемой двери. С отвращением сорвав с головы тряпку, Иван огляделся. Он находился в небольшой комнате — вернее сказать, камере, едва освещаемой жиденьким пучком света, проникавшего сквозь небольшое оконце под самым потолком. Интерьер помещения был весьма незатейлив: узкий топчан, стол с железной крышкой, раковина с краном да стандартный «толчок» в углу — вот, собственно, и все удобства. Стол и топчан были намертво пришпандорены к бетонному полу — в этом Иван убедился, попытавшись сдвинуть их с места.

Завершал антураж здоровенный застекленный глазок, проверченный посреди массивной металлической двери… ан нет — тотчас же к этому глазку появилось приятное дополнение: чей-то нелюбопытный глаз, который, впрочем, через некоторое время исчез. Мягкие шаги по коридору — шесть туда, шесть обратно.

Соглядатай — вертухай. Все, как положено. Скукота!

— Однако бывало и хуже, — громко произнес Иван. — Зиндан, например, с клопами. Или сарай с гадюками. И ничего, не померли, блин. А кое-откуда даже бежали…

Шаги в коридоре неожиданно стихли: нелюбопытный глаз опять прилип к застекленному отверстию в двери. Он немигающе смотрел на пленника, как на какой-то неодушевленный предмет, не представляющий никакого интереса, но тем не менее требующий пристального внимания. От этого странного взгляда Ивану почему-то стало неуютно.

— Нет, насчет «бежали» — это перебор, братишка, — поспешил реабилитироваться Иван. — Куда, в задницу… Шутка! Закурить дашь — вообще лягу и не буду до утра беспокоить. Доступно?