Тигрица

Дэвид А.КЕЛЛЕР

ТИГРИЦА

Человек приложил немало усилий, чтобы продать мне дом. Ясное дело, дом должен был мне понравиться. Человек то и дело обращал мое внимание на панораму.

Вид и в самом деле был великолепный. Вилла, расположенная на вершине горы, смотрела фасадом на долину, очень зеленую, заросшую виноградниками, усеянную такими белыми домиками, что слепило глаза.

В самом широком месте долина не превышала пяти километров. Хороший стрелок, вооруженный ружьем с оптическим прицелом,

Они гнездились, как белые жемчужины в море зеленых виноградников.

– Восхитительный вид, сеньор, - повторял агент.
– Эта панорама в любой сезон стоит вдвое дороже того, что я прошу за виллу.

– Но я могу посмотреть на все это и не покупая виллы, - возразил я.

– Только в том случае, если вы случайно ступите на чужую землю.

– Дом очень старый, в нем нет даже водопровода.

– Ошибаетесь!
– вскричал он с широкой улыбкой, показывая мне золотые зубы.
– Слышите?

Послышался хрустальный звон. Я повернул голову и увидел мраморного купидона, несколько неожиданным образом льющего воду в бассейн. Я улыбнулся и заметил:

– Один такой фонтан есть в Брюсселе, другой в Мадриде. Этот фонтан красив, но я имел в виду водопровод в современной ванной.

– А зачем вам мыться? Можно просто сидеть и любоваться пейзажем.

Он мне так надоел, что я в конце концов выписал чек, получил акт о продаже и стал хозяином горы, увенчанной каменным домом, похоже, наполовину разрушенным.

Но агент не знал, а я не сказал ему, что для меня представлял ценность только фонтан. Дело в том, что я приехал в Италию только для того, чтобы купить этот фонтан, если удастся, и увезти его в Штаты. Я ничего не знал об этой любопытной мраморной скульптуре. О фонтане мне написал Джордж Сейнбрук. Всего одно письмо, а затем уехал неизвестно куда. Таков уж был Джордж - вечно в движении. Теперь фонтан мой, и я уже прикидывал, где я помещу его в своем жилище в Нью-Йорке. Во всяком случае, не в розарии.

Я сидел на мраморной скамье и созерцал долину. Агент по продаже недвижимости был прав - пейзаж был изящен, уникален. Окружающие горы были как раз нужной высоты, чтобы бросать тень на ту или иную часть долины в любое время суток, кроме полудня. Никаких признаков жизни там, внизу, видно не было, но я был уверен, что виноградники полны фермеров. В небе парил орел, инстинктивно используя воздушные течения.

Я потянулся, взглянул на свою машину и вошел в дом.

В кухне сидели двое крестьян - старик и старуха. При моем появлении они встали.

– Кто вы такие?
– спросил я по-английски.

Они улыбнулись и завертели руками. Я повторил свой вопрос по-итальянски.

– Мы слуги, - ответил старик.

– Чьи?

– Любого хозяина.

– Вы давно здесь?

– Всегда. Это наш дом.

Я

– Хозяева уходят, а вы остаетесь?

– Вроде так.

– И много у вас было хозяев?

– Увы, да! Они приходят и уходят. Все молодые господа, вроде вас, но они не остаются. Они покупают дом, любуются пейзажем, едят с нами несколько дней, а потом уходят.

– И вилла снова идет в продажу?

Старик пожал плечами.

– Откуда мне знать? Мы только слуги.

– В таком случае приготовьте мне обед и подайте его в беседку, откуда я смогу восхищаться видом.

Женщина послушно двинулась. Мужчина подошел ко мне.

– Не отнести ли ваш багаж в спальню?

– Да. Я тоже поднимусь с вами, чтобы разобрать его.

Он отвел меня в спальню - комнату на втором этаже. Там была кровать и очень старинный комод. Пол был исключительно чистым, стены недавно побелены. Их идеальная белизна наводила на мысль о всевозможных методах ее нарушить - нарисовать картину, написать поэму или расписаться каракулями, которые приводят в отчаяние моих родных и друзей.

– Все предыдущие хозяева спали здесь?
– спросил я небрежно.

– Да.

– Был ли среди них некий Джордж Сейнбрук?

– Кажется, был. Но все они приходили и уходили, а я стар, память у меня уже не та.

– Они когда-нибудь писали на стенах?

– Все писали! Кто им запретит? Пока они здесь жили, вилла принадлежала им, не так ли? Но мы всегда перебеливаем стены для следующего хозяина.

– Вы всегда уверены, что появится новый хозяин?

– Конечно. Должен же кто-то платить нам жалованье?

– Что они писали на стенах?
– спросил я, вкладывая золотую монету в жадную ладонь старика.

Он посмотрел на меня внимательными старческими глазами.

– Каждый писал и рисовал, что хотел. Они были хозяевами и могли делать все, что им вздумается.

– Но все-таки, какие слова?

– Я не понимаю по-английски и не умею читать.

Похоже, старик не хотел говорить. Эта ситуация не на шутку заинтересовала меня. Те же слуги, та же вилла, а владельцы все время новые. Они покупают виллу, пишут на стенах и уходят, а мой друг, агент, снова продает дом. Весьма подозрительное дело!

Очутившись внизу, снаружи, перед отличной итальянской едой и великолепной панорамой, я посмеялся над своими подозрениями. Я ел спагетти, оливки и черный хлеб, запивая вином. Тишина давила. Небо стало медного цвета и предвещало дождь. Пришел старик и показал место, где можно поставить машину, - пристройку у стены дома, открытую с одной стороны, но под крышей. Каменный пол почернел от грязи или от масла.

– Видимо, здесь было много машин?
– предположил я.

– Все хозяева имели машины.