«Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра
Шрифт:
В мире Сашки этого не было. Но ОНО вдруг появилось. Только потому, что Сашка оказался не в том месте и не в то время.
Это как переходишь на зеленый, а тебя все равно сшибает машина. Ты сделал все, что мог, но ОНО догнало тебя. Просто ты встал у ОНО на пути.
Впервые в жизни Сашка вдруг пожалел о мобильнике. Вот отзвонился бы сейчас и утешил — все нормально, моя хорошая. Я жив и цел, только весь в каком-то дерьме.
Впрочем, это не дерьмо. Сашка лизнул руку. Пиво. Красное
Мобильник?
Вот только сейчас доперло до Сашки — надо его достать и посветить вокруг себя. Фонарик же есть встроенный. Лишь бы не разбит был…
Не разбит!
Сети как не было — так и нет, но фонарик работает.
Ну, слава Богу, не ослеп. Белый свет так ударил по глазам, что Сашка непроизвольно прищурился. Да, действительно — пиво разлито на полу. Не кровь.
Гул в голове все уменьшался и уменьшался.
Но сквозь него по-прежнему доносился стон. Уже другой, более тонкий, женский такой, переходящий во всхлипывание.
Сашка посветил мобильным фонариком на звук. Около полуразрушенной упавшей плитой барной стойки рыдала официантка. Динара, кажется? Да, Динара. Точеная ее фигурка всегда вызывала улыбку — хороша Дина, но, увы, не наша.
Он потряс головой. С волос посыпалась бетонная пыль. Потом осторожно пополз к ней.
— Дина! Дина! — позвал он ее хриплым голосом.
Вздрогнув, как испуганный котенок, она вдруг посмотрела на него, но тут же, ослепленная фонариком, прикрыла глаза рукой.
— Кто ты? — дрожащий ее голос окончательно выключил гул.
— Саша я. Пиво зашел выпить. Помнишь?
— Нет, — и опять зарыдала.
Сашка подполз к ней.
— Ну, тихо, тихо, — приобнял он ее, руками стараясь пробежать по всему ее телу. Не похоти ради, но здоровья для — понять, есть ли раны, переломы и прочие вывихи. Внешне, по крайней мере, ничего вроде такого не было. Хотя раны бывают разные — например, внутреннее кровотечение. Внешне и не поймешь, если не врач, а человек сгорает за несколько часов без помощи.
— Ты как? Все в порядке?
Она пожала плечами.
— Андрей где?
И опять пожала плечами.
— Посмотри на меня! На меня посмотри! — он несильно ударил ее по щеке.
Она покорно посмотрела на мужчину.
— Цела?
— Не знаю…
В этот момент Сашка вдруг почувствовал облегчение. Мужчине всегда становится легче, когда он о ком-то заботится.
— Динара! Ты это… Сиди спокойно, я Андрюху поищу.
Искать пришлось недолго.
Та самая бетонная плита, разрушившая стойку, упала острым углом точно на бармена. И только ноги его в синих джинсах торчали из-под нее. А вокруг растекалась кровь.
«Смешно, — отрешенно вдруг подумал Сашка. — А ведь стой он у кранов с пивом — жив бы остался».
Захотелось курить.
Он присел рядом с хныкающей Динарой, пошлепал себя по карманам, вытащил пачку сигарет и зажигалку… А потом вспомнил. Нельзя. Наверняка взрывом гексогена разорвало газовые трубы в доме. Чиркни спичкой — и кирдык. Да, да… Надо вспомнить, как себя вести в этой ситуации.
Так…
«Вот же я тормоз!» — Сашка машинально хлопнул себя по лбу. А потом бросился к выходу из бара.
Увы.
Огромная, почти в человеческий рост, груда камней напрочь отрезала выход.
И что теперь делать?
А просто. Сидеть и ждать. Ни в коем случае не разбирать завалы. Стронутый камень может обрушить лавину железобетонных осколков. И все время подавать сигналы. Стучать по трубам, разговаривать, песни петь. У спасателей есть эти, как их… «Минуты тишины», что ли? Раз в полчаса останавливают работы и прислушиваются. Осталось узнать, на месте ли спасатели? А как узнать? А никак.
Сашка отключил фонарик. Посмотрел на экран. Из дома он вышел ровно в четыре. А теперь уже восемь вечера. Это ж он часа три с половиной без сознания провалялся? Значит, спасатели должны уже быть на месте. Жена уши оторвет, потом истерику устроит…
— Дина, ты петь умеешь?
— Что? — впервые более-менее осмысленно ответила она и посмотрела на него.
— Петь умеешь?
— А что именно?
— Не важно…
Он выключил фонарик и на двух человек упала темнота.
В пробитую бетонным острием дыру медленно капала тягучая кровь. Кровь собиралась в струйки и текла сквозь камни и глину в земное тело, внезапно покрывшееся оспинами выдавленных прыщей. Человечество белым гноем размазывалось по коже планеты.
Но ни Сашка, ни Динара об этом еще не знали. Они просто задремали, обнявшись в полуразрушенном подвале.
Сашка проснулся от того, что на лоб упала холодная капля. Он вздрогнул от удара, открыл глаза и снова ничего не увидел. Динара тихо сопела где-то под мышкой.
Кап!
Новая капля обрушилась с невидимого потолка.
Кап!
Он утер текущую со лба влагу. Дина даже не пошевелилась.
Кап!
Он осторожно повернул голову.
Кап!
Вода ударила в висок.
Он зашевелился, Дина что-то буркнула во сне, потом вдруг вскочила, закричав.
— Тише, тише, тише… — прижал он ее к себе. Верное дело, истерящую женщину надо обнимать и прижимать. Только так она успокаивается. Впрочем, можно еще пощечину дать, но это совсем уже крайний случай.