Тихая гавань
Шрифт:
– А чему я обязана этим? – еле выдавила из себя Сибил.
– Я подумал, что мне это необходимо.
Его губы снова… и снова коснулись ее губ прежде, чем Сибил нашла в себе силы упереться ладонью в его грудь и оттолкнуть, хотя ей хотелось вцепиться в его рубашку и притянуть к себе… Однако необходимо сохранять ясность мыслей и контролировать ситуацию.
– Было
– Что же все-таки случилось? – Филип вдруг понял, что ему необходимо это знать. Он искренне хотел помочь, хотел развеять тени, мелькавшие в ее голубых глазах, хотел снова увидеть ее улыбку…
– Ничего.
– Я же вижу: что-то случилось. И нет ничего полезнее, чем поделиться своими проблемами с почти незнакомым человеком.
– Ты прав. – Сибил раскрыла меню. – Только большинство людей не интересуется проблемами почти незнакомых людей.
– Я увлечен тобой.
– Тебя влечет ко мне, – с улыбкой уточнила Сибил, – но это не одно и то же.
– Думаю, со мной происходит и то, и другое.
Филип снова взял ее за руку и не выпускал, пока официант показывал ему этикетку, пока наливал немного вина в его бокал. Филип держал ее за руку и смотрел ей в глаза, словно никого, кроме нее, не существовало на свете – она уже знала этот его взгляд, – пока подносил бокал к губам и пробовал вино, пока официант наполнял ее бокал.
– Оно совершенно. Тебе понравится, – тихо сказал Филип.
– Ты прав, – согласилась Сибил, сделав маленький глоток. – Мне очень нравится.
– Позвольте ознакомить вас с фирменными блюдами, – и официант бодро начал перечисление, а Филип и Сибил сидели, держась за руки, глядя друг другу в глаза. Сибил едва ли слышала одно из каждых трех слов, но ей было наплевать…
У него невероятные глаза, думала она. Как старинное золото. Она видела такие на картине в одном из римских музеев.
– Салат из свежих овощей с прованским маслом и жареную рыбу.
Все еще глядя в ее глаза, Филип улыбнулся и поднес ее руку к губам, поцеловал раскрытую ладонь.
– Мне то же самое. И не спешите. Меня безумно влечет к тебе, Сибил. – Официант закатил глаза и отошел от их столика. – И я очень сильно увлечен. Поговори со мной.
– Хорошо. – «Вряд ли это повредит», – подумала Сибил. Поскольку рано или поздно им придется общаться друг с другом – правда, совсем на другом уровне, – неплохо, если они найдут взаимопонимание сейчас. – Я – хорошая дочь. – Она чуть улыбнулась. – Послушная, почтительная, воспитанная. Я хорошо училась и сделала приличную карьеру.
– Это тяжелая ноша, – сочувственно заметил Филип.
– Да, временами. Я всю жизнь руководствовалась тем, чего ожидали от меня родители, хотя на данном этапе стараюсь быть самостоятельной.
– Но не можешь полностью освободиться от их влияния, как и все мы, – заметил Филип, сжимая ее пальцы.
– И ты?
Он вспомнил, как сидел на берегу залива, освещенного луной, и разговаривал с покойным отцом.
– Больше, чем предполагал. В моем случае родители не подарили мне жизнь, они подарили мне эту жизнь. В твоем же… – Филип задумался на пару секунд. – Если ты – хорошая дочь, значит, есть и плохая?
– С моей сестрой всегда были проблемы. И чем больше родители разочаровывались в ней, тем больше надежд возлагали на меня.
– От тебя ждали совершенства.
– Вот именно. А я не могу быть совершенством.
«Хотела, старалась, но не смогла. Что, естественно, приравнивалось к провалу. А как же иначе?» – с горечью подумала Сибил.
– Совершенство навевает скуку и устрашает, так зачем стремиться к нему? И все же, что случилось?
Сибил нахмурилась.
– Ничего особенного. Мама на меня сердится. Если я сдамся и подчинюсь… ну, я не могу. Просто не могу.
– И поэтому ты расстроена и чувствуешь себя виноватой?
– И боюсь, что наши отношения уже никогда не будут такими, как раньше, – призналась Сибил.
Конец ознакомительного фрагмента.