Тихая ложь

Олтедж Нева

Я сжимаю челюсть.

— Просто оставь эту чертову штуку.

— Ты уверен? Я могу попросить его сделать это прямо сейчас.

— Никто не тронет ее рыбок, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — А где моя жизнерадостная женушка?

— Не знаю. Она не спустилась к ужину, и я решила, что она не голодна.

Кивнув, я встаю и выхожу из столовой, отправляясь на поиски своей жены. Сегодня утром я опоздал на полчаса на встречу с деловым партнером, потому что ждал, когда Сиенна проснется, чтобы увидеть ее реакцию на мой подарок. В конце

концов, мне пришлось уйти, и это испортило мне настроение. Оно ухудшалось по мере того, как тянулись часы, потому что у меня было слишком много работы и я не мог заехать к ней домой, как стараюсь делать по крайней мере два раза в день. То, что Кева не прислала мне фотографии, стало вишенкой на торте этого ужасного дня, и я уверен, что ее отсутствие сообщений было целенаправленным.

В большой комнате отдыха на восточной стороне первого этажа полно народу, но Сиенны там нет.

— Кто-нибудь видел Сиенну? — спрашиваю я.

Более тридцати голов поворачиваются в мою сторону. За этим следует куча "нет".

Я отправляюсь на верхний этаж, но и там ее нет. Закрыв за собой дверь, возвращаюсь вниз. Кева смотрит на меня, когда я проскакиваю мимо нее и с такой силой распахиваю дверь на кухню, что она ударяется о соседнюю стену.

— Где моя жена?!

Четыре головы поворачиваются в мою сторону.

— Ее здесь нет, — говорит одна из девушек, чистящих столешницу.

— Я, блядь, не слепой. Когда ее видели в последний раз?

— Может, она еще на улице? — говорит Елена. — Я видела, как она выходила раньше, но это было около трех часов назад.

Я поворачиваюсь на пятках и бегу.

— Я не могу найти Сиенну, — кричу я Илье, стоящему у входной двери, и хватаю куртку. — Елена говорит, что видела, как она выходила на улицу. Вы с Рельей поищете в переднем дворе. Я займусь задним.

Выскочив на улицу, я первым делом направляюсь в гараж, если она вдруг туда забрела. Нет, она этого не сделала.

— Блядь! — Я бью ладонью по стене и выбегаю обратно.

Что, если Богдан узнал о нашем местонахождении и его ребята каким-то образом добрались до нее? Может она ушла. За пределы территории. Ушла! Или они все еще здесь, выжидают время, чтобы ускользнуть под покровом темноты. Охрана у нас надежная, так что далеко они уйти не могут.

Я меняю курс и ухожу в другую часть заднего двора. Там находятся собаки, поэтому я сомневаюсь, что они будут там, но на всякий случай надо проверить.

Мое внимание привлекает что-то желтое у забора. Наступили сумерки, и я не сразу понимаю, что это Сиенна, пока не оказываюсь на полпути к ней. Она стоит на коленях на земле рядом с вольером для собак, просунув руки в щели, и гладит Зевса по головке. Две другие собаки лежат рядом, прижав лапы к ее ногам.

— Иисус, блядь. — Я снимаю куртку и накидываю ей на плечи. Она все еще одета в свой прежний наряд, и эта рубашка слишком тонка для быстро падающей температуры. — Да что с тобой такое? Ты что, хочешь замерзнуть до смерти?

Я осторожно

оттаскиваю ее от забора и просовываю ее руки в рукава своей куртки. Она даже не смотрит на меня, а просто прикована взглядом к собакам. Я поднимаю ее на руки и бегу к дому.

— Сиенна?

Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, сжимая, когда она зарывается лицом мне в плечо. Почему она ничего не говорит? Где эти язвительные замечания? Озорные ухмылки?

Я дохожу до входной двери и пинком открываю ее. Кева спешит через фойе к нам, но я направляюсь прямо к лестнице.

— Принеси мне чего-нибудь горячего, — кричу я. — Чай или какао. Сейчас же!

Когда я вхожу в нашу спальню, то усаживаю Сиенну в кресло у балкона, укутываю ее одеялом, затем приседаю у ее ног и начинаю снимать ее четырехдюймовые каблуки. На носочной части туфель — маленькие цветочки, как нельзя лучше подходящие для передвижения по мокрому газону и грязи.

— Moya blesava mila. — Качая головой, я растираю ладонями ее холодные ступни.

Через несколько минут дверь за моей спиной открывается, и Елена ставит на приставной столик поднос с большой кружкой чая и печеньем.

— Спасибо. А теперь уходи, — говорю я, не глядя на нее. Мой взгляд сосредоточен на лице Сиенны, которое абсолютно не выражает никаких эмоций. Единственный раз, когда я видел ее такой, был в клубе незадолго до нашего знакомства.

— Сиенна?

Она моргает, вырывает свои ноги из моих рук и кладет их на край сиденья, обхватив ноги руками.

— У меня была собака, ты знал?

— Была?

— Да. Его звали Бонбон.

Я не могу разобрать слов, но слышу тон ее голоса. Он странно ровный.

— Что с ним случилось?

— Он умер из-за меня. — Она наклоняется вперед и кладет подбородок на согнутые колени, глядя куда-то поверх моего плеча. — У него отказали почки, но я была слишком отвлечена пропажей сестры, чтобы заметить признаки. А когда заметила, было уже слишком поздно.

Я знал, что сестра Артуро пропала несколько лет назад, потому что в это время он был недоступен, разыскивая ее. Тогда и произошла вся эта история с Пизано. Я не знаю подробностей того, что случилось с девушкой, кроме того, что она пропала на несколько месяцев, а потом вышла замуж за парня из окружения Братвы. Но я могу себе представить, через какой ад пришлось пройти Сиенне и ее брату, не зная, жива ли их сестра.

— Но с твоей сестрой все в порядке? — спросил я, когда старая рана в моем сердце вновь открылась и ноет.

Глаза Сиенны встречаются с моими.

— Да. Ася чуть не умерла из-за меня, но теперь с ней все в порядке.

— Что ты имеешь в виду?

— Это не имеет значения. — Она быстро отводит взгляд. — Как их зовут? Собак?

Я поправляю одеяло на ее плечах и, не в силах удержаться от желания как-то успокоить ее, провожу тыльной стороной ладони по ее щеке.

— Большого зовут Зевс. Тот, что с темными лапами, — Юпитер. А третий — Перун.