Тихий уголок
Шрифт:
Она снова позвала его, и на этот раз мистер Ребек повернулся и пошёл по дороге ей навстречу. Пошёл отчасти потому, что голос её, высокий и чистый, сразу же вызвал в памяти крик уличного разносчика, вопль возмущённого полицейского, автомобильный гудок и торжествующую песнь горна скачущей на подмогу кавалерии. Но главным образом он шёл ей навстречу потому, что она так рада была увидеть, что это действительно он, человек, которого она окликнула, и даже голос её сорвался и вылетел из горла, превратившись в восторженный писк.
Много позднее, и значительно позднее, когда он снова вспоминал тот вечер, в который решил покинуть кладбище, он пришёл к выводу, что именно писклявое: «Эй,
ГЛАВА 14
О, что это был за миг, когда Кампос выпрямился, чёрный над чёрной могилой, с гробом на плечах. В свете фар гроб отбрасывал тень, и лица Кампоса мистер Ребек не видел. Но он видел огромные руки, державшие гроб, ладони, тыльные стороны которых напоминали бесплодные земли – напряжённые мышцы, толстые голубые вены и костяшки пальцев, белые, как черепа под луной. Виднелась и обнажённая спина, где мышцы словно собрались в кулаки, а рёбра так отчётливо проступали сквозь кожу, что Кампос казался полосатым, словно тигр. И главное – виднелись мощные ножищи, широко расставленные, чтобы поддерживать человека и его нелёгкую ношу. Сам Кампос тени не отбрасывал, потому что земля была совсем тёмной. В этот момент, когда ещё так далеко было до утра, мистер Ребек поймал себя на том, что размышляет: «Это мир сейчас поддерживает Кампоса и даёт ему место, где стоять, или на самом деле как раз Кампос поддерживает мир и не даёт ему рухнуть?»
Гроб был довольно тяжёлым и слегка качнулся вперёд, но Кампос быстро наклонился, передвинул руки, и всё оказалось в порядке. Затем Кампос двинулся к грузовику. Он шёл медленными ровными шагами, неся гроб высоко на плечах. Его ноги и спина были прямыми, но плечи ощутимо согнулись, а шея перекрутилась, так что рот оказался у стенки гроба, как если бы Кампос объяснялся в любви женщине, тело которой бережно нёс. Добредя до грузовика, он повернулся и принялся сгибать колени, пока гроб не встал на опущенную откидную доску. Затем верзила отпрянул, почти упал, коснувшись рукой земли, чтобы удержаться, и снова выпрямился.
– Отлично, – сказал он двоим, которые сидели у грузовика и наблюдали за происходящим. Небрежным движением он подтолкнул гроб в кузов, и потянулся за рубашкой, которая висела на откидной доске, где он её оставил.
Мистер Ребек услыхал, как рядом преувеличенно-пылко вздохнула миссис Клэппер. Прежде чем она успела хоть что-то сказать, он обратился к Кампосу:
– Так что же, мы едем?
Кампос кивнул. Он держал в руках рубашку, не спеша её надеть. Он глубоко дышал, осторожно притрагиваясь к пятну на шее там, где гроб содрал кожу.
– Отлично, – снова сказал он, прошел к кабине грузовика и встал у двери. В неясном свете его потное тело отливало то золотым, то коричневыми оттенками, то чёрным. Он всё-таки надел рубашку, но не застегнул.
– А не закидать ли перед отъездом могилу? – спросил мистер Ребек.
Кампос оглядел пустую яму, вокруг которой были раскиданы кучи земли и пожал плечами.
– Закидаем, когда я приеду. Давайте.
Мистер Ребек поднялся с камня, на котором сидел, и предложил руку миссис Клэппер. Схватившись за него, она с усилием встала на ноги, свободной рукой отряхивая платье. А свою шляпу-полумесяц она сегодня всё-таки надела!
– Итак, – сказала она, – теперь всё в порядке? Никто ничего не забыл?
– Всё прекрасно, – сказал мистер Ребек. Они направились к грузовику. Кампос запустил мотор.
– Что теперь? – спросила миссис Клэппер.
– Теперь нам надо переправить гроб на Маунт Меррил, – сказал мистер Ребек. – Это недалеко.
Миссис Клэппер заморгала.
– И там вы его снова закопаете?
– Дружеская услуга. Я же вам об этом говорил.
– Знаю, что говорили. Это – дружеская услуга. Всё в порядке, кто может отказать другу? Как прекрасно, мы здесь сидим всю ночь и смотрим, как ваш приятель раскапывает могилу, а теперь нам надо с ним поехать, и тогда мы сможем посмотреть, как он снова зарывает этот гроб. Ребек, у вас такие друзья, что я их даже врагами иметь не пожелала бы.
– Я не мог ему отказать, – неубедительно пробормотал мистер Ребек. – Он – мой очень хороший друг.
– Отлично, вам он очень хороший друг. Ну, а я его не принимаю. Он пугает меня.
Последние слова она едва прошептала, так как они добрались до кабины грузовика. Мистер Ребек распахнул дверь и отступил, чтобы пропустить вперёд миссис Клэппер. Она бросила на него недовольный взгляд, слегка покачала головой, и он понял, что она немного боится сидеть рядом с Кампосом. Однако пререкаться было некогда – Кампос посматривал на них, нетерпеливо ожидая, когда они влезут, и у них хватало хлопот насчёт того, как бы втроём втиснуться в кабину, даже если и не выяснять, кто с кем поедет. И вот миссис Клэппер влезла и осторожно пристроилась рядом с Кампосом. Следом за ней в кабину осторожно вскарабкался мистер Ребек. Для него едва ли хватило места, даже когда миссис Клэппер теснее придвинулась к крепкому и потному Кампосу. Но мистер Ребек всё-таки сел рядом с ней и тщательно закрыл дверь. Мотор яростно заикал, и грузовик затрясся. Мистер Ребек уперся локтем в окно и почувствовал, что дверная ручка впивается ему в ногу. Судя по крохотным часикам миссис Клэппер, было три часа утра. Кругом стояла тьма. Мистеру Ребеку показалось, что ему тяжело дышать, и даже биение сердца ощущалось болезненно. Он отвернул голову от миссис Клэппер, не желая, чтобы она увидела, как он испуган.
Когда он объявил миссис Клэппер, что решил покинуть кладбище, она буквально завопила от восторга. А затем села на камень и принялась плакать. Внезапно она умолкла, когда он сказал, что надо дождаться ночи, чтобы уйти. А когда он поведал насчёт Кампоса и гроба, она вскочила на ноги, схватив обеими руками сумочку и сказала, что он – сумасшедший грабитель могил и что было бы несомненно лучше, если бы он оставался на кладбище, где психиатры не могли бы до него добраться. Он свихнулся от одиночества, как она его и предупреждала.
Но она осталась. Щелкая пальцами, она ждала объяснения, которое можно было бы принять с достоинством, поверит она ему или нет. То объяснение, которое он наконец выбрал – насчёт оказания последней услуги Кампосу, было не таким убедительным, какое она предпочла бы, но сошло. Она приняла его, сказав, что дружба – прекрасная вещь и добавив, что она подождёт вместе с ним, потому что он, конечно же, заблудится, если один направится в город нынче ночью.
Надо было ещё договориться с Кампосом, но он заступал на дежурство не раньше полуночи. И вот они остались на кладбище вдвоём, усиленно стараясь изображать заурядную пару средних лет и веря втайне, что кто-нибудь сможет посмотреть на них и сказать, что они – необычные люди, которые собираются проделать весьма необычную вещь. После пяти они укрылись от глаз Уолтерса, объезжавшего кладбище и высматривавшего, не остался ли кто. Мистер Ребек опасался, что миссис Клэппер это довольно скоро наскучит, но некоторое время спустя понял, что она наслаждается игрой в «полицейские и воры», потому что знает, что сегодня они в последний раз проделывают нечто подобное. Именно тогда удары его сердца стали такими болезненными, хотя оставалось ещё несколько часов до ухода с кладбища.