Тихое вторжение
Шрифт:
Трупы, ребята, в Зоне лежат, воняют, обгрызаются местной фауной до костей, превращаются в скверну. А некоторые встают и принимаются азартно безобразничать. Трупы здесь вовсе не исчезают бесследно, как в какой-нибудь компьютерной игре. И к трупам тут нет никакого почтения.
А потому, спускаясь, я жалел, что не догадался взять противогазы или хотя бы респираторы. Сколько дней на конечной точке маршрута валяются тела полутора десятков сталкеров?
Но платформа встретила меня очень умеренным запашком. Тут ведь прохладненько? Глубина,
– Нина, можете принять очередную таблетку.
– Да я вполне…
– Лучше примите. Заранее.
Боюсь, выглядят они… намного забавнее, чем пахнут.
Освещаю фонариком первый труп… второй… третий… Оружия при них нет, рюкзаков нет, контейнеров нет, на двоих отсутствует обувь. Третий лежит и вовсе полуголенький – только трусы, носки да рубашка.
При тех, что остались наверху, кстати, тоже оружие отсутствовало. А в Зоне без оружия ходят только ангелы Господни.
Значит, до нас тут уже побывали мародеры. Но место, которое прежде занимал сталкер-бар, охраняемый мощной бандой, никто под себя еще не подобрал. Оно и понятно: такие места удерживать непросто. Отчаянных ребят, которых и живой бес не испугает, в Зоне, как видно, почти не осталось.
Вот я и довел группу до конечной точки. Грязненько довел, но могло быть и хуже. Зверская тут Зона. На старой проходка стоила меньше. А тут… густовато.
Ну, так или иначе, довел. Добрались до самого глубокого места в заднице. Теперь надо как следует покопаться в этом месте.
Один человек у меня гробанулся, другой схлопотал пулю, и неизвестно, сколько еще народу скушает Зона, пока мы будем добираться до Периметра. Но всему этому грош цена, если я не найду сейчас книги Лодочника.
Тут рыскала моя Катька. Тут рыскал не пойми кто, но очень серьезный, еще до моей Катьки. Тут вынюхали каждый угол мародеры, а у них это промысел и, можно сказать, профессиональный навык выработался. Так какого ляда я надеюсь хоть что-то найти там, где столько народу нашло только дырку от бублика?
Бабушка, чистая душа, когда-то учила меня: «Ищи не там, где потеряли, а там, где должно быть». Именно так она отыскала в дальнем болоте колхозный трактор, на который посадили редкого алкаша.
Давно я без мыла влезаю в пропащие души сталкеров. Известен мне их обычай в большом, известны мне их уловки и хитрости в малом. И только в надежде, что знание кое-каких сталкерских секретов даст мне преимущество перед прочими охотниками на бумажное сокровище, я не остановил группу сегодня утром прямо на плацу, не сказал: «Бесполезно, там ничего нет».
Дайте время, и я сыщу тот клад, из-за которого полегло столько народу.
Мы медленно осматриваемся, разрезая темень ножами света.
В дальнем конце платформы – тупик. Там видны кровати
За ними, прямо у тупиковой стены, – спуск в какой-то хозяйственный подвал. Дохожу по лесенке до низа. Металлическая дверь – не знаю, каких гостей хозяева сталкер-бара похоронили в подвале, только она вглухую заварена. Еще дачный рукомойник прибит к стене, а под ним стоит ведро, вонючее – сил нет. Ничего опасного.
Слева и справа от тупикового конца – выезды из туннелей. Перед каждым навалено по баррикаде из мелкого барахла: стрелковую позицию они тут на всякий случай оборудовали. Вон там валяется армейский котелок со сгнившими остатками лапши. Вон там – планшет, разбитый о рельс. Какой-то дурень сложную электронику в Зону потащил. Работала она тут просто шикарно – целых два раза в день по три минуты…
– Терех, вам под наблюдение оба выезда.
Два других, на противоположной стороне станции, замертво заварены большими листами железа. Оставлены только смотровые щели.
На платформе, рядом с одной из этих металлических «пробок», устроен чуланчик с электрогенератором. Тому, кто здесь обоснуется следующим, эта штука очень пригодится. Можно сказать, драгоценная штука. Мародеры ее не вынесли только по одной причине: малосильная шайка орудовала, не потянули. Знать бы, как с ним работать, и мы получили бы свет. Но я не знаю. И отвлекать еще кого-то на возню с ним не очень хочу.
– Толстый, ставь по центру котел света, а потом иди охранять выход наверх.
По центру – значит посреди пестрой толпы столов и стульев. Бар ведь тут был? Бутылки пустые, кружки, ложки валяются…
А вот и Шишак. Голый, даже трусов на нем не оставили. До чего же здоров! Нины нашей в плечах пошире. Или это его уже раздувать начало? Страшно смотреть на него. Лицо и тело покрыты глубокими шрамами. Четыре пальца на руке отчекрыжены. Чем его пытали, не знаю, но пытали зло, нетерпеливо, без особой надежды вытащить правду.
В правой ноге – черная отметка огнестрела. Близ солнечного сплетения – еще одна. След контрольного выстрела в сердце. Рядом валяются полураздавленные очки. Шишак носил очки? Тоже мне, киллер-книголюб, элита русского душегубства…
Шишак знал – отдаст он то, что от него требуют, или не отдаст, а в живых его все равно не оставят. И не отдал. Из сучности. Из упырства своего твердокаменного.
Медленно прохожу платформу из конца в конец. Заглянул на рельсы. Никаких признаков аномалий. Никаких признаков чужого присутствия.
– Степан, осмотри здесь всё. Ищи любые странности. Не угрозы, нет, а любые непонятные, не укладывающиеся в норму вещи. Осмотри трупы. Обыщи. Не брезгуй. Может, что-нибудь интересное попадется.