Тихоня для мажоров
Шрифт:
В кабинете Юля сразу подходит к столу и присаживается. Нас теперь разделяет пара метров, но я и не собираюсь ничего менять. Мне просто хочется поговорить.
— Юля, — она вздрагивает и поднимает на меня свой взгляд, полный растерянности. — Ответь только честно, почему ты так поступила?
Я нарочно не говорю, как именно, предоставляя ей право выбора. Но она молчит, видимо обдумывает, что можно мне рассказать.
— Вы не давали мне жизни, да и права выбора тоже. Я была для вас лишь игрушкой, марионеткой, которой можно управлять. И сейчас, Артем, в моей жизни есть мужчина, который…
— Который тебя не
Она просто убеждает себя, что это хлыщ хороший, надежный. А на самом деле, что он ей даст? Что даст ей и ребенку, который даже не его? Сможет ли принять тот факт, что в жизни Юли было два мужчины сразу? Станет ли этот смазливый типок так перед ней распинаться, когда узнает, что у нее было с нами? А сможет ли сама Юля быть с ним?
— Даже сейчас ты меня перебиваешь и не слушаешь. Вот поэтому я и разорвала с вами отношения. Они заведомо не были выигрышными. У них нет будущего. А цепляться за прошлое нельзя… Вот и живите с Егором прежней жизнью. И у меня будет маленькая просьба. Если ты еще не позвонил ему, то и не звони. Сейчас не самое лучшее время, — она кладет руки на живот, и прикрывает его от моих глаз. — Не хочу снова нервничать.
— Я не общаюсь с Егором. Можешь по этому поводу не переживать.
Она распахивает свои глаза в удивлении и щурится. Не может поверить, что мы с Егором разорвали отношения?
— Почему?
В ее вопросе столько растерянности и боли, что я жалею, что вообще рот раскрыл. Стоило бы молчать и сказать, что не буду говорить.
— У нас все хорошо. Просто мы по-разному смотрим на жизнь. И у нас больше нет общего дела.
Я не говорю ей большего, потому что не хочу, чтобы она переживала. Наши отношения — это только наше дело. А она слишком нежно относится к ним. Слишком хрупко реагирует.
— Вы семья и не должны ругаться. Ваше преимущество и сила в том, что есть на кого положиться. Нет ничего хуже одиночества.
Мне становится невыносимо больно от ее слов. Они пропитаны сожалением и безысходностью.
— Юля, я хочу, чтобы ты поняла: я не враг тебе. Если ты не хочешь отношений со мной, то хотя бы не игнорируй и не прячься. Я не стану тебя больше принуждать и навязываться, я хочу помочь.
— Спасибо, Артем, — она так мягко произносит мое имя, что на моем лице тут же появляется улыбка. — Все хорошо, мне есть кому помогать.
— Ты знаешь мой номер? — она мотает головой и это меня напрягает. Удалила и забыла, значит.
Обхожу стол и тянусь к ручке, касаюсь ее руки и чувствую, как жар ее коже распаляет меня.
— Не потеряй и звони, — протягиваю ей клочок бумажки и говорю: — Обещаю, назойливостью теперь не страдаю.
Кладу руку на ее живот и касаюсь губами макушки головы.
— Еще увидимся, малыш.
И ухожу. Мне сложно банально развернуться и уйти, но я таки делаю это. Ей нужно успокоиться и прийти в себя, понять, что я не причиню ей вреда. Я удивляюсь тому, как она сохраняла спокойствие. Разговаривала без повышения тонов, без истерик, срывов. Я знаю, что беременные часто неугомонные, нередко делают нервы и себе и окружающим просто так. Но ведь Юля особенная. Всегда такой была. И сейчас я только в который раз убеждаюсь в этом.
Вызываю машину и еду к матери. После последнего разговора, который у нас состоялся, между
До отеля добираюсь довольно быстро, поднимаюсь на второй этаж и направляюсь к матери, но вопреки моим ожиданиям, в кабинете она не одна.
— Артем? — мать говорит немного растерянно, но быстро берет себя в руки.
Глава 39
Артем
Егор вздергивает бровь и осматривает меня с ног до головы.
— Да, рваных джинс нет и обувь чистая, — отвечаю на пристальный взгляд брата и присаживаюсь рядом с Юлей, нашим директором.
— Перемены к лицу, Артем. Продолжим, сейчас ты все поймешь и мы с тобой после поговорим более подробно, хорошо? — мать ведет себя так, будто и не было между нами этих семи месяцев. Будто не я выводил ее из себя одним своим присутствием.
— Не вопрос, — смотрю на брата, но по его беспристраному лицу ничего не понятно. Он как статуя, только плечи стали шире.
— Качаешься? — спрашиваю у него, усмехнувшись, но тут же замолкаю под грозное шипение матери.
— Продолжим. Егор и Юля, вы поедите на конференцию, посмотрите на разработки конкурентов, может у них что-то новое появилось, что можно будет использовать и у нас. Познакомитесь со всеми, там будут солидные люди, которые могут неплохо помочь нам развить сеть. Что касается управления, — она делает паузу, будто обдумывая верность своего решения, после чего продолжает: — Артем остается за главного, пока вас не будет. Ты появился вовремя, — мама поворачивает голову ко мне. — Поездка запланирована, как раз на следующую неделю, в понедельник Егор и Юля уедут. Брат введет тебя в курс дела, покажет, как и что нужно делать. Юля, — мама обращается уже к девушке, — поможешь им.
Я удивленно вскидываю брови, не ожидая, что Юля теперь неотъемлемая часть нашей команды. Это странно хотя бы потому, что мы никогда не работали вместе, да и ее имя больно режет слух, напоминая о любимой девушке, которая пока отвергает меня. Несмотря на удивление я молчу, решая, что нужно урегулировать все проблемы с мамой и двигаться дальше.
— Так, на этом совещание закончено, — мама поднимается, упираясь руками о столешницу и продолжает: — Артем, если можешь, останься. Егор, Юля, можете быть свободны.
Они не задерживаются и тут же освобождают кабинет, а мать заканчивает писать в блокноте, после чего переводит на меня взгляд.
— С тобой все хорошо? — я чувствую себя, как на приеме у психотерапевта.
От ее тона внутри все напрягается и появляется единственное желание — смыть с себя все. Встать под душ и помыться, освобождаясь от ее голоса и от ее взгляда, который раздражает и нервирует.
— Я в порядке, мама.
— Ты же знаешь, что такое поведение недопустимо?
— Я не нуждаюсь в твоих нравоучениях. Не нужно мне этих нотаций.