Тихоня

Бэк Дж. Л.

Мой ответ ее совершенно не задевает. Она ставит стакан на пол и наклоняется, чтобы поцеловать меня. Как и в первый раз, когда попыталась это сделать, я не двигаюсь под ее губами.

Когда она проводит языком по моим губам, мне приходится прекратить этот фарс и схватить ее за подбородок, останавливая. Ее глаза распахиваются, и я вижу в них жар, а не страх. Возможно, она справится с Охотой лучше, чем я думал. Раздается звон хрусталя, и музыка затихает. Встаю и протягиваю ей руку.

— Это сигнал. Нам пора идти, иначе нас хватятся.

Она поджимает губы, и мне

хочется врезать по чему-нибудь кулаком.

— Мы можем пропустить это и остаться здесь. Это станет идеальным временем, чтобы узнать друг друга получше, пока все остальные отвлечены.

Мне не нужно спрашивать, что она имеет в виду под идеальным временем или возможностью узнать друг друга получше. Она хочет мой член, и это чертовски плохо.

Нежнее, чем могу себе представить, я вытаскиваю ее из ниши, и мы возвращаемся на вечеринку. Когда появляемся, отец сразу замечает нас, и на его лице появляется самодовольная улыбка. Все собираются в небольшой круг в центре зала. Он жестом подзывает меня, и я, заставив себя улыбнуться, медленно подхожу к нему.

— Теперь, когда мой сын присоединился к нам, мы можем начинать выступления.

Он машет клиентке слева от себя и позволяет ей говорить об акциях и еще о какой-то ерунде. Я не обращаю на это внимания и не спускаю глаз с Бел, пока она кружит по залу. Не то чтобы мне нужно обращать на это внимание. Пройдет как минимум год, прежде чем я смогу начать работать в фирме отца. Спенсер слушает, как ее мать рассказывает о слияниях и инвестициях, и когда хлопает, хлопаю и я.

Свет приглушается, и я в замешательстве оглядываю зал.

Что, черт возьми, происходит?

Отец оглядывает толпу.

— Как многим из вас известно, моя жена уже некоторое время больна.

В толпе раздается ропот сочувствия, и я сжимаю кулаки до боли. Как он посмел втянуть мою мать в это гребаное шоу?

— Именно поэтому я так рад сделать следующие объявления. Это замечательная новость для наших семей, и она еще более важна из-за новых инвестиций для нашей компании.

Я пытаюсь слиться с толпой, чтобы скрыться от этого безумия, но его взгляд останавливается на мне. Один-единственный взгляд, и я понимаю, что если сделаю еще хоть шаг, то дорого за это заплачу.

— Сынок, иди сюда и возьми с собой свою прекрасную девушку.

Девушку? Какого хрена? Губы сжимаются в тонкую линию, и, не имея выбора, я придвигаю нас ближе к отцу, одаривая его злобной улыбкой. Лишь оскал и никаких чувств. Спенсер краснеет от внимания, которое мы привлекаем. Все восхищаются и отпускают комментарии о том, какая мы красивая пара. Если бы только они знали правду.

Отец крепко сжимает мое плечо и оглядывает зал, как будто что-то ищет.

— О, юная леди, пожалуйста, подойдите со своим подносом. Нам нужно произнести тост.

Понимаю, что он обращается к Бел, и она выглядит так, будто предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь. Тем не менее, протискивается сквозь толпу и протягивает поднос моему отцу. Она не отрывает взгляда от пола, отказываясь смотреть на меня. Не

могу сказать, что виню ее. Отец одаривает ее благодарной улыбкой и передает фужеры с шампанским мне, Спенсер, ее матери, а затем берет один для себя.

— Я рад объявить о помолвке моего сына Дрю с мисс Спенсер Келли. После их свадьбы мы объединим две наши великие компании и станем непобедимой империей.

Наступает пауза, прежде чем толпа начинает аплодировать, но я ничего не слышу и не вижу. Ничего, кроме болезненного выражения на лице Бел. Каждая частичка меня хочет дотянуться до нее и объяснить, что все не так, как она думает, но не могу. Я, черт возьми, не могу это исправить, не здесь, не перед всеми в этом зале.

Спенсер хватает меня за руку, а отец подходит, чтобы пожать мне другую руку, вкладывая что-то твердое в ладонь.

— Сделай это. Сейчас.

Я опускаю взгляд и вижу бархатную коробочку с кольцом. Он что, издевается надо мной?

Спенсер притягивает меня к себе, и я чувствую себя шариком для пинг-понга, который не может контролировать свое приземление. Знакомая боль в груди угрожает захлестнуть. Нет. Я не могу этого сделать. Когда протягиваю кольцо, Спенсер открывает коробочку и ахает.

Я смотрю на сверкающее кольцо с бриллиантом, в котором, должно быть, не меньше двух карат. Конечно, отец не пожалел бы денег на фальшивое обручальное кольцо. Спенсер надевает кольцо на палец и размахивает им перед толпой. Черт возьми, она еще более сумасшедшая, чем я думал. Это всего лишь притворство. Не может же она на самом деле думать, что я женюсь на ней, верно? Она поворачивается ко мне лицом и поднимает подбородок, словно прося о поцелуе. Отец сжимает мое плечо, и я снова оказываюсь меж двух огней. Наклоняюсь и касаюсь губами ее щеки. Это не совсем поцелуй. В любом случае, он не настоящий.

Когда отстраняюсь в поле моего зрения появляется Бел, и я замираю. Она выглядит… сломленной. Вывернутой наизнанку. Это моя вина, и причиненная ей боль совсем не похожа на ту, что доставляла ей удовольствие. Она делает неуверенный шаг назад, и я замечаю в толпе Себастьяна. Он стоит прямо за ней, и я впервые рад видеть их вместе. По крайней мере, он сможет вытащить ее отсюда, спасти от меня и от того, что могу сделать, если снова останусь с ней наедине.

Голоса людей стихают, и отец продолжает говорить, но я уже не слушаю. Я зажат между предательством в глазах Бел и тем, как крепко Спенсер прижимает мою руку к своему телу. Деваться некуда, и я ни разу в своей гребаной жизни не чувствовал себя настолько беспомощным.

Себастьян наклоняется, чтобы прошептать что-то на ухо Бел, и снова я не чувствую приступа ревности, только облегчение от того, что он рядом с ней.

Ли пробирается сквозь толпу с улыбкой на лице, выхватывает мою руку из руки Спенсер и энергично пожимает ее.

— Чувак, я так рад за тебя.

Затем наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Что тебе нужно? Что мы можем сделать?

Он как будто чувствует, что я на грани. Может, сорваться и убить моего отца? Уйти из этого зала не оглядываясь?