Тихушник
Шрифт:
— А что тут некрасивого? Он что — воевал? Ветеран войны? Боевые награды имеет, как мой дед, чтобы удостоиться нормального обращения к нему? Не заслужил он у меня пока нормального обращения, даром, что занимает такую высокую должность. «Кузьмич» или ни черта не понимает в приватизации, или прикидывается дурачком, если за копейки продаёт заводы всем жуликам налево и направо. Только и умеет пугать, что я ему мешаю заниматься государственными делами. Грозится нажаловаться на меня «куда надо». Недавно вообще итальянский завод взял и променял на газ. Деньги в бюджет не поступили, и газа тоже нет — испарился. Сделка века — махинатор ещё тот. Где же наш президент таких людей на такие должности набирает, из каких таких резервных кадров, — непонятно. Президенту неплохо бы с оперaми советоваться,
— Что это за такой завод? Первый раз о нём слышу.
— К нам в область завод из Италии по железной дороге доставили. Аж шестьдесят вагонов — целый состав. Завод мобильных изделий — так его называют специалисты. Итальянцы его направили к нам в Россию в качестве спонсорской помощи — решили помочь демократической стране после перестроечного времени. А я думаю — итальянцы отдали нам хлам, утилизировать им дороже бы обошлось. Тем более печь для этого завода застряла где-то в порту на Чёрном море. Я документы все изучил, могу вам их показать — копии у меня имеются. Печь крупногабаритная, по железной дороге её нельзя транспортировать — не позволяют размеры, только автотранспортом. А завод без неё функционировать не может. Так она в этом порту и гниёт. Доставка её автотранспортом до нашего города выйдет дороже всего нашего областного бюджета — вот и решила наша областная администрация завод продать и поручила этим заняться Кузьмичу. Кузьмич для этого завода администрацию создал, набрав пять надёжных ему людей — директора с красивой одесской фамилией, бухгалтера и трёх охранников, начислил зарплату им неплохую…
— Ну и что же дальше с заводом произошло?
— А дальше, как всегда делаются такие дела, — идёт по накатанной схеме. Ищут по всем городам надежных людей, которые бы согласились на откат. Занимать такую должность и не иметь дополнительного дохода считается грехом. Так вот, они всё-таки нашли в Челябинске такого человека и с ним договорились о взаимозачёте. Челябинск получает завод в количестве шестидесяти вагонов, а в обмен для нашей области передадут газ из Тобольска. Оформили, как положено, все документы, указали срок взаимозачёта…
— И что тут криминального? Обычная коммерческая сделка.
— Криминала в этой сделке нет, вы правы. Но газ в область не поступил — застрял где-то. Мы от Тобольска «далеко» находимся — аж 300 км, видать, он идёт через Сингапур. Я с Кузьмичом на эту тему уже говорил — он отнекивается, говорит, что сделка будет завершена, часть газа в область уже поступила — правда, по документам, я его ещё не видел. Я так думаю — часть газа уже продана, и не видать нашей области его, как своих ушей, если к сделке были причастны люди мне известные… Те, для кого слова «чемодан, вокзал, Европа» являются целью в жизни.
— Что за люди?
— Из местной синагоги. Документы оформили — комар носа не подточит. Я уже со следователем беседовал по этому поводу, предлагал ему — не закрыть ли нам кого-нибудь из них лет на пяток в места не столь отдалённые? Следователь говорит, что это гражданские отношения, на уголовное дело оно не тянет. Поэтому только фиксирую все сделки, да немного «капаю» на мозг Кузьмичу, чтобы нас уважал и побаивался. Кстати, Кузьмич — представитель президента, а сам своё авто в двух банках заложил и кредит получил, — нарушением это считается. И банки якобы выдачу такого мутного кредита проморгали, не проверив кредитную историю Кузьмича. Неблагодарное это дело — контролировать приватизацию государственного имущества: результата нет.
— А как насчёт винзавода, какая там сейчас ситуация?
— Там вообще одна коррупция, я докладывал Палычу, он пока решение не принял.
— А точнее можно? Кто сейчас хозяин завода?
— Один из наших местных горе-коммерсантов, одним словом — подставное лицо. У него денег никогда за душой и в помине не было. Я тут посмотрел его подноготную — он тоже, как Кузьмич, постарался свою двухкомнатную квартиру заложить аж в двух банках. Видимо, кто-то ему из областной администрации помог получить сразу два кредита; видно, Кузьмич — ещё тот комбинатор. Кредитных денег на покупку завода у него не хватило, вот и ищет их сейчас их где-то в Омске.
— А ты откуда знаешь про это?
— Так у меня копия договора имеется на покупку этого завода. Могу показать, там всё указано. 30 октября в бюджет должно поступить четыре миллиарда рублей — я проверял, никаких денег не поступило. Срок договора нарушен уже как три месяца. С Кузьмичом на эту тему беседовал — тот, как всегда, нашёл оправдание. Мол, деньги обязательно поступят — бывают в их работе накладки. Я ему сказал, что он нарушает закон, продаёт недвижимость без аукциона. Он объяснил — администрация области заинтересована в местных покупателях, а не в варягах из других областей, которые приобретут завод, по частям распилят и продадут. Всё, мол, он делает во имя «процветания нашей области». Что я могу ему сказать? Ничего. Да эту ситуацию Палыч знает, и ФСБшники в курсе, — но всем по барабану. А мне — тем более: у меня не две головы. Вам, начальникам, хорошо в тёплых креслах сидеть: головой думать не надо, только бумажки и умеете подписывать, а тут приходится в глаза преступникам смотреть.
— А ты встречался с новым хозяином завода? — сказал зам, не отреагировав на мои суждения: нечем было на правду ответить.
— Встречался. Разговор с ним не получился: я ему задал вопрос: «Где деньги, Зин?» — он обиделся, пожаловался на меня Палычу, что мешаю ему заниматься коммерческой деятельностью. А сам недавно был у меня, просил помощи. Жулики ему посоветовали обратиться ко мне — якобы я зла ни на кого не держу — водится за мной такой грех — и могу ему помочь. Сами знаете — у коммерсантов совести с рождения нет, родную мать продадут. Вот и пришёл он ко мне с бутылкой коньяка — своей водки-то пока нет, завод стоит, не работает. Хотя сам обошёл всю городскую и областную милицию, и никто из его друзей ему не помог. У него на линии по разливу водки украли очистную установку из меди, он попросил её найти. Я обиду на него не затаил, нашёл ему эту очистную установку, но она уже воришками была распилена и сдана на пункт приема металла. Сейчас он её пристроил на машиностроительный завод, пытается её восстановить. А винзавод стоит как памятник советскому прошлому: пока ни одной бутылки не разлил, и в бюджет налогов ни копейки не поступило. Я не удивлюсь, что через некоторое время такие горе-предприниматели станут уважаемыми людьми в городе, в депутаты полезут, будут учить народ, как жить. Противно смотреть уже на эту карусель, — быстрее бы до пенсии доработать. Вам хорошо — можете себе карьеру делать и дойти до генерала, а нам, оперaм, этого не светит — умных людей на такие должности не берут.
— Ты что, считаешь нас всех дураками?
— Не всех — большинство. И то скорей уж людьми недалёкого ума. Живут одним днём, после них хоть трава не расти. Какие у вас ко мне есть вопросы? — сказал я ему чуть не в приказном тоне. Вчерашний его разговор со «смотрящим» никак не давал мне покоя — я видел в его лице предателя в своих рядах. Не зря расспрашивает о приватизации, — значит, есть в этом у него интерес.
— Тут телеграмма пришла из Москвы. Подписана нашим непосредственным начальником. Приказано изъять бухгалтерские документы в областном комитете по приватизации, которым заведует Жигалов Анатолий Кузьмич.
— А я-то тут причём? Пусть следователи и изымают, это их дела.
— Так в нашем следственном отделе нет уголовного дела. Есть только телеграмма, подписанная нашим министром, и её нужно исполнить.
— Странная какая-то телеграмма, вам не кажется? Выслали бы постановление об изъятии документов — тогда бы было понятно: есть законное основание. Я думал — только в нашей городской милиции есть идиоты, оказывается, и в Москве их полно. Дайте её прочту.
В телеграмме было написано, что Жигалов Анатолий Кузьмич, представитель президента, получил полтора миллиона рублей от страховой фирмы «Гаросс», находящейся в Свердловске. Получил деньги непонятно за что, никакой другой информации в телеграмме не было написано, кроме слов «изъять бухгалтерские документы в комитете по приватизации» и «исполнить немедленно». Непонятно, как министр это себе представляет, — видимо, не работал опером и не знает, что за такое самоуправство прокуратура по голове не погладит.