Тик-так
Шрифт:
– Это все очень странно, - откликнулся Томми.
– На самом деле гораздо более странно, чем можно выразить словами. Ты даже не представляешь себе...
– А что говорится в записке? Неужели ты совсем не можешь читать по-своему, по-вьетнамски? Хотя бы немножко?
Томми достал записку из кармана и снова развернул ее.
– Нет, - сказал он и покачал головой, хотя Сэл не мог его видеть.
– Ни слова.
– Что ж ты так, сырная головка? Отрываешься от корней?
– Можно подумать, что ты очень за них держишься!
– едко заметил Томми.
– Еще как, дружище!
– В подтверждение своих слов Сэл бегло произнес несколько фраз на певучем итальянском языке и снова перешел на английский.
– Кроме того, я каждый месяц пишу своей матери на Сицилию огромное письмо. В прошлом году я прожил у нее почти весь отпуск - две недели с маленьким хвостиком.
Томми почувствовал себя еще большей свиньей Прищурившись, он еще раз проглядел три колонки иероглифов и сказал неуверенно:
– Это старая вьетнамская письменность, которая использовалась до того, как мы перешли на латиницу. Для меня это так же непонятно, как санскрит.
– Ты не мог бы переслать мне текст по факсу? Я постарался бы найти здесь кого-нибудь, кто перевел бы ее для нас.
– Конечно.
– Я перезвоню, как только узнаю, о чем говорится в этом послании.
– Спасибо, Сэл. Да, кстати, знаешь, что я сегодня купил?
– Откуда же мне знать? Да и с каких это пор нормальные мужики начали обсуждать покупки?
– Я купил "Корвет".
– Ты серьезно?!
– Да. Кузов ЛТ-1 "купе", цвет - светло-голубой металлик.
– Поздравляю, Том, дружище!
– Двадцать два года назад, - сказал Томми, - когда мы - отец, мама, братья и сестра - вышли из здания службы иммиграции и я впервые в жизни сделал шаг по настоящей американской улице, я увидел проезжающий мимо "Корвет" и понял: это то, что мне надо. Тогда в этой волшебной, изящной машине, которая бесшумно промчалась мимо, заключалась для меня вся Америка.
– Я понимаю, Томми. Рад за тебя.
– Спасибо, Сэл.
– Может быть, теперь ты сможешь познакомиться с настоящими девушками и тебе не придется заниматься сексом с надувной резиновой куклой, как думаешь?
– Жопа ты!..
– дружелюбно откликнулся Томми.
– Ну ладно, перешли мне записку.
– Будь готов, - сказал Томми и дал отбой. В углу его кабинета стоял небольшой "ксерокс". Не зажигая света, Томми сделал светокопию странной записки, снова убрал оригинал в карман и отослал копию Сэлу в "Реджистер".
Телефон зазвонил уже через минуту. Это был Сэл.
– Нет, приятель, с тобой точно что-то не в порядке, - сказал он.
– Должно быть, ты сунул записку в факс не той стороной. Я получил чистый лист бумаги с твоим телефонным номером в верхней части.
– Да нет же, я сделал все правильно!
– запротестовал Томми.
– Ты способен разочаровать даже надувную женщину, - вздохнул Сэл.
– Попробуй-ка еще раз.
Включив свет, Томми снова вернулся к факсу. На этот раз он был очень внимателен и вставил копию записки в аппарат так, чтобы лицевая сторона со странными иероглифами оказалась внизу. Нажав кнопку, он проследил за тем, как резиновые валики протягивают единственный лист бумаги через приемную щель. В маленьком окошке сообщений высветился номер факса Сэла и слово "Отправка". В следующую секунду листок с иероглифами выскользнул из факса, а в окошке сообщений появилось слово "Принято". После небольшой паузы факс-аппарат автоматически отключился.
Снова зазвонил телефон.
– Ну что, мне приехать и показать тебе, как это делается?
– сердито спросил Сэл.
– Ты хочешь сказать, что опять получил чистую страницу?
– Да. Только заголовок с номером отправителя.
– Я действительно сделал все правильно.
– Значит, у тебя что-то не в порядке с факсом.
– безапелляционно заявил Сэл.
– Вероятно, - с сомнением в голосе проговорил Томми. Это простое объяснение его почему-то не успокоило.
– Может быть, ты сам завезешь мне эту записку?
– А ты долго еще будешь в редакции?
– Часа два или около того.
– Хорошо, я постараюсь приехать, - пообещал Томми.
– Ты меня заинтриговал, сырная головка.
– Если не сегодня, то завтра - обязательно.
– Это, наверное, какая-нибудь маленькая девочка, - предположил Сэл.
– Что?
– Ну какая-нибудь юная фигуристка, которая завидует, что ты в своей статье написал не о ней. Помнишь Тоню Хардинг, олимпийскую чемпионку? Вот то-то! Береги свои коленные чашечки, Томми-бой. Тебя наверняка выслеживает какая-нибудь маленькая фигуристочка с бейсбольной битой, на которой ножом вырезано твое имя.
– Слава Богу, мы больше не работаем в одной конторе, Сид. Я чувствую себя гораздо лучше без твоих шуточек.
– Ладно, сырная головка. Поцелуй от меня свою резиновую!..
– Ты просто грязный, больной психопат!
– Ну ты-то вряд ли рискуешь подцепить одну из тех болезней, которыми болеют настоящие мужчины. С твоей резиновой подружкой...
– Ладно, до встречи, макаронник!
– Томми положил трубку на рычаги и выключил лампу. Как и прежде, единственным источником света в кабинете осталась распахнутая настежь дверь в коридор второго этажа.
Поднявшись с кресла и подойдя к ближайшему окну, Томми еще раз внимательно оглядел улицу и лужайку перед домом, но ничего не увидел в желтоватом свете редких фонарей. Плотные штормовые тучи с моря совершенно закрыли луну, и небо казалось угрожающе черным.
Снова спустившись в гостиную, Томми обнаружил, что кукла на столике возле дивана съехала на бок, хотя он оставил ее прислоненной к стойке лампы.
Томми с удивлением смотрел на игрушку. Она была настолько плотно набита, что Томми решил, что внутри куклы, скорее всего, песок. А раз так, то она должна была сидеть прямо в том же положении, в каком он ее оставил.