Тик-Ток из Страны Оз
Шрифт:
— Стано-виись! — прокричали генералы, обнажив сабли.
— Стано-виись! — крикнули полковники и тоже обнажили сабли.
— Стано-виись! — заорали майоры, вытащив сабли наголо.
— Стано-виись! — гаркнули капитаны, сверкнув саблями.
Тик— Ток удивленно переводил взгляд с одного на другого.
— Становиться? Чем? — спросил он.
— Надо просто стать строем, чтобы потом двинуться всем вместе вперед, — объяснила Королева Анна.
— А-разве-нельзя-двигаться-вперед, оставаясьсамим-собой? — удивился механический человек.
— Бери ружье на плечо и становись в колонну, — посоветовал Книггз.
Крепко держа ружье, Тик-Ток замер как вкопанный.
— Что-теперь? — спросил он.
Королева повернулась к Косматому:
— Какая дорога ведет к пещере Металлического Монарха?
— Мы этого не знаем, ваше величество, — последовал ответ.
— Но это же просто смехотворно, — нахмурившись, проговорила Анна. — Если мы не сможем добраться до Руггедо, мы точно не сумеем его победить.
— Вы правы, — согласился Косматый, — но я же не сказал, что мы не сможем до него добраться. Мы просто должны найти правильный путь. Этимто мы и занимались, когда вы пришли сюда с вашей могучей армией.
— Вот и ищите, — резко оборвала его Анна. — Нечего сидеть сложа руки.
Задача была непростая. Путешественники в замешательстве переводили взгляд с одной дороги на другую. Подобно лучам полуденного солнца, тропинки разбегались от поляны во все стороны и ничем не отличались друг от друга. Пройдя немного вперед по одной из них, Книггз и Принцесса Озга, которые успели подружиться, увидели, что дорожка эта по обеим сторонам окаймлена чудесными лесными цветами.
— Спроси у цветов, может, они укажут нам путь? — предложил Книггз Принцессе.
— У цветов? — удивилась Озга.
— Ну да, — отвечал Книггз, — тебе как Принцессе Роз полевые цветы должны приходиться дальними родственниками — уж, наверное, они ответят, если ты их спросишь.
Озга стала внимательно присматриваться. Она увидела сотни белых маргариток, золотые лютики, колокольчики, нарциссы. Они стояли по обе стороны дороги, каждая цветочная головка красовалась на тонком, крепком стебле; кое-где попадались даже дикие розы. Это придало принцессе храбрости, и она решилась задать свой важный вопрос. Опустившись на колени лицом к цветам, она умоляюще простерла к ним руки.
— Скажите, милые сестрички, — заговорила она нежным, мелодичным голосом, — какая дорога ведет отсюда к — владениям Руггедо, Короля Гномов?
Все стебли тотчас грациозно склонились вправо, и цветочные головки кивнули раз — другой — третий, указывая направление.
— Ну, что я говорил! — радостно воскликнул Книггз. — Теперь я знаю дорогу.
Озга поднялась с коленей и с недоумением смотрела на полевые цветы, которые опять стояли ровно, как прежде.
— Как ты думаешь, это был ветер? — спросила она.
— Конечно, нет, — отозвался Книггз. — Разве ты не видишь, воздух совершенно неподвижен. Но эти прелестные цветущие создания и в самом деле твои родственники, потому они и ответили на твой вопрос. Я же тебе говорил!
9. РАЗЪЯРЕННЫЙ РУГГЕДО
Тропинка, по которой двинулись путешественники, то взбиралась в гору, то сбегала вниз; она петляла, уходила то вправо, то влево, как будто без всякого направления. Между тем она постепенно все ближе подводила к гряде невысоких гор, и Книггз уже не раз авторитетно объяснял, что вход в пещеру Руггедо должен быть где-то здесь, среди холмов, — иначе, мол, и быть не может.
Под ближайшим холмом на большой глубине скрывался великолепный зал. Он был выдолблен в твердой скальной породе, стены и потолок блистали тысячами драгоценных камней. На троне из чистого золота восседал прославленный Король Гномов, облаченный в пышные одежды, в ослепительной короне из цельного кроваво-красного рубина.
Руггедо, Монарх всех Металлов и Драгоценных Камней Подземного Мира, был маленьким круглолицым человечком, с длинной развевающейся седой бородой и буро-красным лицом. На первый взгляд могло показаться, что Руггедо веселый и добродушный, можно было подумать, что при таком огромном богатстве он должен быть счастлив, но все обстояло совсем не так. Металлический Монарх был постоянно мрачен и угрюм, ибо люди добывали сокровища в недрах земли и вывозили их на поверхность, туда, где кончалась власть Руггедо и его Гномов. Они были бессильны вернуть себе свои ценности! Руггедо ненавидел не только смертных, но и фей, обитавших на земле или над нею. У него оставалось еще немало сокровищ, но вместо того, чтобы радоваться этому, он убивался изза того, что не все золото и не все драгоценности в мире принадлежат ему.
Руггедо дремал, сидя на троне, и клевал носом. Внезапно он резко выпрямился, издал злобный рык и принялся яростно колотить в стоявший около него огромный гонг.
Звук разнесся по всему огромному залу и дальше. Его услышали во множестве мелких пещер, где безостановочно трудились неисчислимые тысячи Гномов: ковали золото, серебро и другие металлы, переплавляли руду в огромных печах и гранили сверкающие драгоценные камни. При звуке королевского гонга Гномы вздрогнули и испуганно зашептали друг другу, что, как видно, предстоят большие неприятности, однако ни один не осмелился прервать работу.
Внезапно тяжелая шитая золотом портьера, отделявшая королевские покои, отодвинулась, и в тронный зал вошел Калико, Гном-Администратор.
— Ну, что там еще, ваше величество? — спросил он, широко зевнув; он спал и был разбужен королевским гонгом.
— Что там? — взревел Руггедо, топая ногами от ярости. — Там, наверху, эти идиоты смертные, вот что! Они хотят пробраться к нам под землю!
— Сюда к нам? — переспросил Калико.
— Да!
— Откуда это известно? — Гном-Администратор опять зевнул.
— Костями чую, — сказал Руггедо. — Я всегда чувствую, когда эти отвратительные, ползающие по земле твари подбираются к моему королевству. Я точно знаю, Калико, в эту самую минуту люди движутся сюда, они идут, чтобы докучать мне. Ох, как я ненавижу этих смертных! Даже больше, чем чай с мятой.
— Ну, и что будем делать? — поинтересовался Гном.
— Подойди к Волшебному Биноклю и посмотри, где эти наглые пришельцы, — распорядился король.
Калико подошел к трубе, вделанной в каменную стену, и заглянул в нее. Труба начиналась в пещере и сквозь толщу горы выходила наружу, то и дело изгибаясь и поворачивая; впрочем, через нее все равно было прекрасно видно, ведь труба была волшебная.