Тиль Уленшпигель
Шрифт:
Уленшпигель сказал: «Так и сделайте, пойдите, посмотрите вы все там найдете». И с этими словами пошел из дома.
А хозяин ожидал к обеду много гостей. Он сказал: «Пусть гости сядут есть за красивым столом». Он растворил доски, и тут дурной дух так и ударил ему в ноздри. Хозяин обнаружил дерьмо и сказал: «За мое изделие гость дал надлежащую цену. Я пустил ему дух вонючий, а он мне платит навозной кучей». Хозяин послал за Уленшпигелем, желая еще его испытать, чтобы еще лучше узнать. Гость и хозяин так хорошо спелись в разного рода плутовстве, что в дальнейшем Уленшпигель почивал в хорошей постели.
79 История рассказывает, как Уленшпигель расплатился с хозяином звоном монет [109]
Долгое
Уленшпигель пошел и стал жевать булку, а потом уселся у очага. Когда пробило двенадцать, стол был накрыт и хозяин уселся со своими постояльцами. Но Уленшпигель остался на кухне. Хозяин сказал: «Как, ты не хочешь идти к столу?» – «Нет, – ответил он, – я не хочу есть, я уже насытился запахом жаркого». Хозяин промолчал и продолжал есть вместе со своими гостями, а после обеда они заплатили то, что ему были должны. Одни отправились в путь, другие остались, а Уленшпигель сидел у огня. Тут пришел хозяин со своей счетной доской, стал сердиться и сказал, чтобы Уленшпигель выложил за обед два белых кёльнских пфеннига. [110] Уленшпигель сказал: «Господин хозяин, разве вы такой человек, что берете деньги с гостя, который вашего обеда не ел?». Хозяин ответил запальчиво, что Уленшпигель должен отдать ему деньги: если он даже ничего не ел, то все же насытился запахом блюд. Он сидел у огня, возле жаркого, а это все равно как если бы он сидел за столом и ел.
109
Мотив этой истории с давних пор распространен в мировой литературе (Египет, античность, Италия).
110
Белый пфенниг – мелкая монета, в которой содержание серебра больше, чем меди (см. примеч. к ист. 17).
Уленшпигель достал два белых кёльнских пфеннига и бросил их на скамью. «Господин хозяин, хорошо ли вы слышите этот звон?».
Хозяин сказал: «Я его хорошо слышу». Уленшпигель проворно подобрал оба пфеннига, сунул их обратно в кошелек и сказал: «У вас от их звона будет столько же выручки, сколько у меня в животе от запаха жаркого станет сытости».
Хозяин рассердился, потому что ему хотелось получить два пфеннига, а Уленшпигель не желал ему их отдавать и сказал, что пожалуется в суд. Но хозяин не решился до этого доводить и сдался. Он досадовал, что гость расплатился с ним таким образом, так разделался с его счетом, но пришлось ему с тем и отпустить Уленшпигеля. А Уленшпигель ушел оттуда. Он покинул рейнскую землю и снова отправился в Саксонию.
80 История рассказывает, как Уленшпигель покинул Росток [111]
После своей проделки Уленшпигель почел за благо уехать из Ростока и на пути остановился в одном местечке на ночлег. В том доме было не очень-то много еды, потому что нужда смотрела из всех углов. У хозяина была куча детей, а детей Уленшпигель и вовсе не жаловал. Он привязал на конюшне свою лошадь, а потом пошел в дом обогреться у очага и нашел холодную печь и пустую горницу. Путник понял, что здесь обретается только горькая бедность.
111
Эта история почти дословно заимствована из «Фацетий» тюбингенского гуманиста Генриха Бебеля (1472–1518). Три тома веселых, грубовато-сатирических историй, собранных и записанных Бебелем на латинском языке, вышли в 1508–1512 гг. (см. также примеч. к ист. 60)
«Господин хозяин, – сказал Уленшпигель, – у вас худые соседи?». Хозяин сказал: «Да, господин гость, это истинно так. Все, что у меня заведется, они крадут». Уленшпигель засмеялся и сказал: «Что хозяин, что гость – одного поля ягоды!». Он не прочь был здесь остановиться, но детей не мог выносить, потому что увидел, как все эти детишки один за другим справляли свою нужду за входной дверью, возле самого крылечка.
Уленшпигель сказал хозяину: «Почему ваши дети такие грязнули? Что у них другого места нет, чтобы оправляться, кроме как у входной двери?». Хозяин ответил: «Господин гость, что вы на это так гневаетесь? Мне это не мешает, я завтра отсюда уеду».
Уленшпигель промолчал, а потом, когда ему пришла нужда облегчиться, взял и наложил возле печи большую кучу. Хозяин пришел туда как раз в то время, когда Уленшпигель над ней трудился, и сказал: «Чтоб тебя лихорадка трясла! Ты зачем у очага гадишь, мало тебе на дворе места?».
Уленшпигель сказал: «Господин хозяин, что вы так сердитесь? Мне это ничуть не мешает. Я что ни день уезжаю в другое место». И он сел на своего коня и поскакал из ворот.
Хозяин закричал ему вслед: «Вернись и убери свое дерьмо от печки!». Уленшпигель же ему ответил: «Кто последним в доме останется, тот пусть там и прибирает. И пусть он вместе соберет свое дерьмо и мой помет».
81 История рассказывает, как Уленшпигель снял шкуру с собаки и отдал эту шкуру хозяйке в расплату за то, что песик ел вместе с ним
Случилось так, что в одном месте Уленшпигель пришел на подворье [112] и застал хозяйку одну в доме. А хозяйка эта держала лохматого песика, которого очень любила. Этот пес постоянно лежал, растянувшись на брюхе, когда ничем не был занят. И вот, когда Уленшпигель сидел у огня и пил из кружки, оказалось, что пес был приучен к тому, что, когда его хозяйка пила пиво, она и псу своему наливала в миску, чтобы и он пил.
112
Из следующей истории явствует, что дело происходит в деревне близ Штрассфурта.
Итак, Уленшпигель сидел и пил, а пес поднялся, стал к Уленшпигелю ластиться и прыгать ему на шею.
Хозяйка увидела это и сказала: «Ах, налейте ему в миску попить, ему этого хочется». Уленшпигель ей ответил: «Охотно налью».
Хозяйка ушла и занялась своими делами, а Уленшпигель пил и псу подливал в миску и туда же добавил немного мяса, так что пес досыта наелся, улегся у очага и вытянулся во всю длину.
Тогда Уленшпигель сказал хозяйке: «Надо нам посчитаться» – и сказал далее: «Хозяюшка, если гость вашу пищу ест и пиво пьет, а денег у него нет, вы ему поверите в долг?».
Хозяйка не подумала того, что Уленшпигель разумел собаку, а решила, будто он и есть этот гость, и сказала: «Господин гость, у нас в долг не дают. Надо платить либо оставить залог». Уленшпигель сказал: «Мне это по нутру, а другой пусть сам о себе заботится». На этом хозяйка ушла, а Уленшпигель, как только улучил время, чтобы выполнить задуманное, сунул песика себе под куртку, пошел с ним на конюшню и спустил с него шкуру. После этого Уленшпигель позвал хозяйку и сказал: «Давайте-ка посчитаемся». Хозяйка подсчитала, а Уленшпигель оплатил половину счета. Тут хозяйка спросила, кто должен оплатить вторую половину – он ведь пиво один выпил. Уленшпигель сказал: «Нет, я его не один выпил, у меня был гость, он со мной пил. У него нет денег, зато есть хороший залог, вот он и оплатит по счету вторую половину. Хозяйка сказала: «Что это еще за гость? Какой еще у вас залог?». Уленшпигель сказал: «Это самая лучшая куртка, какую только он носит», – и вытащил собачью шкуру из-под полы и сказал: «Взгляните, хозяйка, это куртка того самого гостя, что со мной пиво пил».
Хозяйка перепугалась, она хорошо различила, что это ее собаки была шкура. Она разгневалась и сказала: «Чтоб тебе никогда счастья не видать! Ты зачем с моей собаки шкуру снял?…» – и заругалась.
Уленшпигель сказал: «Хозяйка, это вы сами виноваты, можете ругаться сколько хотите. Вы мне сами сказали, чтобы я пива собаке налил, а я сказал, что у гостя нет денег. Вы не захотели ему в долг дать. Хотели деньги либо залог получить. Так раз у него не было денег, а пиво нужно было оплатить, пришлось ему свою куртку в залог оставить. Возьмите ее за пиво, которое он выпил».