Тим
Шрифт:
– А ты уверена, что он не отсветил под камерой?
– Уверена, – заявила та, – контроль отсеков включают только при нападении, так что его рожа запечатлелась только в памяти Снэма.
– Выходит, никто теперь не докажет, что он похож на Карина.
– Точно.
– Выигрыш делим, а Снэму двигаем, что грязь не подчинилась.
– А подживёт когда, – нахмурилась Лила, – или нам об него теперь всю жизнь руки отбивать?
– Сегодня он сдохнет, – прозвучал ответ, – Марин заходил к лейтенанту и много трепался. Надобности в мелюзге, –
– Вот и славно, – улыбнулась Лила, – аж гора с плеч, – добавила она и довольная скомандовала лифту продолжить движение.
Пока сёстры обсуждали его перспективы, Тим, пошатываясь от дурноты, осторожно ощупывал разбитое лицо. Свёрнутый на бок, опухший нос, несомненно, сломан, на месте левого глаза огромная шишка, разбитые, опухшие губы, растущие на голове и лбу бугры. Руки, ноги, рёбра – всё отдавало болью.
Слова сестёр долетали словно издалека. Услышав, что сегодня его будут убивать, Тим в порыве отчаяния бросился на одну из них. Сил хватило на вялое движение, после которого Тима впечатал в стену удар в грудь.
Перед полигоном, так они звали место, где сегодня скорбел и праздновал победу какой-то их гурт, Тима отвели в душевую и заставили смыть кровь.
Полигоном звался один из грузовых трюмов, обустроенный под зал для занятий расквартированной на крейсере пехотной части. Ярко освещённый, метров сто в длину и десять в ширину, металлический пенал сейчас был полон музыки, гомона и душераздирающих воплей.
Металлическая плита, ушедшая в стену при их приближении, со скрежетом встала на место.
Солдаты, человек около тридцати одинаково одетых молодых мужчин и женщин, собрались недалеко от входа, обступив что-то полукругом. С трудом переставляя ватные от слабости и страха ноги, Тим шагнул в заданном направлении. Пройдя мимо заставленных снедью походных столов, приблизились к гомонящей толпе.
Глава 3
Все они были сильно на взводе. По бутылкам в руках некоторых, по агрессивному ритму, бьющему из системы громкой корабельной связи, Тим невольно вспомнил рассказ старика, как именно пехота лечит нервы после каждой значительной схватки.
Кругом возбужденные крики, алкоголь, транквилизаторы и веселье, а Тим, покрываясь испариной, вспоминал заключительную часть того рассказа.
– Скарт, – крикнула одна из сестёр, – смотри, кто к нам заглянул.
Увидев черноволосого, Тим затравленно осмотрелся. Человек, одна мысль о встрече с которым бросала в дрожь, выплыл из толпы, представ с обнажённым торсом и заляпанной чем-то бурым железкой в руках.
В глазах сержанта плескалось безумие. Оно не походило, на взгляд умалишённого. Оно напомнило Тиму обитающего на Вироне Ворка, свирепого хищника, атакующего всё, что встретилось на пути.
– Что с ним? – спросил сержант.
– Когда узнал, что ведём к тебе, сбежать хотел.
– Меня ударил, – добавила Лила, – пытался, – криво усмехнулась она, – никак не пойму, как ты позволил ему себя вырубить, он с бабами справиться не может.
Во взгляде сержанта полыхнуло бешенство.
– Надеюсь, тебе страшно, – сжирая Тима глазами, спросил он, справившись с приступом.
Дыхание спёрло. Страшно было так, что язык никак не мог отлипнуть от нёба, а челюсть, предательски стуча зубами, начала свою отдельную жизнь. Шаря глазами в поисках спасения, Тим видел: его появление вызвало интерес. Всё больше лиц поворачивалось в их сторону, и то, что читал во взглядах, ничего хорошего не сулило.
Оглушительная затрещина отозвалась взрывом боли.
– Я задал вопрос.
– Страшно, – выдавил Тим, – я не хотел, не знаю, как получилось, – обуреваемый безумными надеждами, он всеми силами пытался отсрочить неизбежное.
– Иди-ка сюда.
Схватив его за шиворот, сержант протащил Тима сквозь толпу и заставил смотреть. Возле переборки полукругом окружённые солдатами стояли двое. По распухшим, окровавленным лицам, по изодранной в лохмотья форме, по разбитым пальцам на руках и ногах было видно, что последние часы этим людям дались тяжело.
– Знаешь, кто это? – все ещё держа Тима за шиворот, Скарт вплотную приблизил своё лицо к лицу Тима и указал рукой с зажатой в кулаке железкой в их сторону, – и почему они здесь?
Сил нашёл только на кивок.
– Сегодня наши братья были убиты детьми старой шлюхи. Мы их разбили, а этих бросивших оружие трусов притащили сюда. Это закон: каждый убитый должен быть отмщён страданием убийц. За их смерть они заплатят муками. А теперь спроси меня, скольких братьев мы сегодня потеряли.
– Скольких? – нашёл в себе силы поднять глаза.
– Троих, – в голос закричал он, – сегодня трое из нас ушли навсегда. И они, – указал он пальцем на пленников, – ответят за их смерть. Спроси меня, – внезапно успокоившись, он вновь встряхнул за шиворот Тима, – почему здесь только двое?
– Почему? – судорожно сглотнув слюну, выдавил Тим.
– Потому что вон та падаль, – указал Скарт в дальний конец трюма, где на полу без движения лежал человек в форме пленных, – посмел сдохнуть раньше, чем я ему позволил. Так что радуйся, грязь, третий сегодня ты.
С этими словами Скарт с силой толкнул его к пленникам.
Все смотрели, как толкнув Тима, десятник замахнулся и нацелил железку в плечо Тима.
Увидев замах, отпрянул в сторону. Металлический прут, чиркнув по одежде, просвистел мимо и на излёте угодил в локоть одного из пленников. Хруст кости. Протяжно вскрикнув, пленник инстинктивно прикрыл место удара ладонью, но едва размозжённые пальцы прикоснулись к одежде, застонал ещё громче, отдёрнул руку.
Твёрдо намерившись достать Тима, Скарт опять замахнулся, но сержанта окликнули. Человека, который звал Скарта, Тим не так давно видел у Марина. С сожалением посмотрев на железку в руках, Скарт отбросил её и направился к офицеру.